Изобретение Нормана Дина заинтересовало ученых и журналистов многих стран. Вот, например, что говорится о нем в августовском номере известного французского научно-популярного журнала «Сьянс э ви».
Открытие Дине — быть может, самое поразительное в истории механики после того, как Ньютон сформулировал в 1667 г. свои законы.Летом 1956 г. Норман Дин, самоучка из Вашингтона, представил в НАСА (Американская государственная организация, занимающаяся исследованием космического пространства) проект необычного летательного аппарата. Хотя модель как будто исправно работала, инженеры даже не стали в ней разбираться: машина Дина противоречила принципам классической механики, значит, не стоило на нее терять время.Тогда Дин, ничуть не обескураженный, обратился в патентное ведомство за патентом на «устройство для превращения вращательного движения в прямолинейное». В течение трех лет получить патент ему не удавалось.Между тем Дин обращался к английскому и немецкому правительству, предлагая им свое изобретение. Однако безрезультатно. Ведь Дин не только отрицал закон Ньютона о действии и противодействии, но и вообще не признавал математику. К нему относились, как к надоедливому изобретателю вечного двигателя.Американец Кэмпбелл ознакомился с машиной Дина, осмотрел ее в действии и опубликовал статью в защиту изобретателя в журнале «Аналог». Вскоре машиной, гораздо более революционной по идее, чем паровой двигатель, заинтересовались и другие. В том числе семь крупных фирм.Карл Изаксон, инженер массачузетской фирмы «Веллесли Энжиниринг» сконструировал новую модель машины Дина. Приведенный во вращение аппарат, правда, не взлетел, но вес его заметно уменьшился.Мы обратились с просьбой доставить нам копию патента. Но американский Патент оффис отказался выдать нам новую копию. Мосье Дин, в свою очередь, отказался ответить на вопросы нашего корреспондента в США: изобретение стало секретным.Тем временем пришли на помощь вооруженные математикой специалисты-механики, чтобы объяснить, наконец, в чем же дело.Машина Дина оказалась настолько крепким орешком, что в дополнение к трем основным законам механики ими был предложен «Четвертый закон движения».Формулируется он так: «энергия системы не может измениться мгновенно. Требуется какой-то отрезок времени, зависящий от свойств системы и всегда отличный от нуля».То есть, действие и противодействие не одновременны! Этот факт приводит к колоссальным последствиям. Например, кажущаяся масса тела, находящегося к движении, меняется, пока совершается это движение.
Второй закон Ньютона F=mw принимает вследствие этого вид F=mw+Аw', где А — безразмерный коэффициент, а w'— скорость изменения ускорения.
Большинство движений в природе и технике совершается с постоянным ускорением, и тогда этот добавочный член равен нулю.Некоторые американские специалисты утверждают, что необъяснимые до сих пор аномалии, наблюдающиеся при запуске управляемых снарядов и при катапультировании летчиков, хорошо объясняются новым законом.По мнению доктора Вильяма О. Дэвиса, начальника научно-исследовательского отдела нью-йоркской компании «Гик» и бывшего члена знаменитой лаборатории атомных исследований в Лос-Аламосе, Четвертый закон движения хорошо объясняет некоторые аномалии в поведении материалов при испытании их на прочность.Вы спросите, как же астрономы, вот уже три века пользующиеся тремя законами Ньютона, не замечали их относительной неточности!Как мы уже говорили, это объясняется тем, что небесные тела движутся, как правило, с постоянными или слабо меняющимися скоростями и ускорениями.
Наше удивление мало чем отличается от удивления инженеров-электриков, когда они в прошлом столетии открыли, что можно пользоваться переменным током, хотя среднее значение его равно нулю. Их ошибка похожа на ошибку инженеров-ньютонианцев. Они проглядели тот факт, что между движением в одну и другую сторону имеется пауза, когда ток не равен нулю.
Интересно, что закономерности Четвертого закона движения впервые предложил вниманию ученых всего мира уже два года назад советский астроном Николай Козырев. Действительно, Козырев впервые осмелился предположить, что ньютоновская концепция одновременности действия и противодействия неверна.Козырев предполагал даже, что сама Земля является машиной Дина. Если учесть, что Северное и Южное полушария неодинаковы по весу, то земной шар тоже своего рода вращающийся эксцентрик. Смелый астроном предполагал даже, что удастся использовать энергию, вырабатываемую этой системой.
Полагают, что машина Дина может оказаться первым настоящим антигравитационным аппаратом, не нуждающимся в реактивной массе. Такой аппарат в соединении с атомным двигателем будет идеальным космическим кораблем.Страницы математических формул и мнения знающих специалистов подтверждают, что машина Дина и Четвертый закон движения — вещи серьезные. И мы надеемся увидеть небывалую машину в действии.Что касается самого Нормана Дина, то, быть может, он не уступает по гениальности сэру Исааку Ньютону.Описание патента Нормана Дина имеется во Всесоюзной патентно-технической библиотеке (Москва, проезд Серова, 4). Каждый, кто пожелает ознакомиться с ним поближе или захочет сам провести эксперименты, может заказать себе фотокопию. На почтовой открытке следует указать «Патент США, класс 74—112, № 2, 886, 976».
Формулы, выведенные инженером Дэвисом, бывшим заместителем заведующего программой научных исследований Военно-воздушных сил США, учитывают существование Четвертого закона механики. В первой строке — уравнения обычной кинематики. Выражения слева — формулы классической механики, справа — формулы с учетом эффекта скорости изменения ускорения.
В такой шутливой форме художник журнала „Сьянс э ви" изобразил принцип действия аппарата Дина.
ПОРАЗИТЕЛЬНОБЛЕФ ИЛИ ПЕРЕВОРОТ?
Можно ли передвигаться в пространстве за счет одних только внутренних сил?Третий закон Ньютона «Действие равно противодействию» неумолимо пресекает подобные попытки. Преодолеть действие этого закона до сих пор удалось лишь барону Мюнхаузену, вытянувшему себя за волосы из болота.Вторым таким человеком является американский изобретатель Норман Дин, который еще в 1956 году предложил аппарат, позволяющий по идее автора летать, отталкиваясь от самого себя.Предложение было настолько невероятным, что в течение трех лет изобретателю отказывали в выдаче патента.И только после того, как ученые во многих лабораториях мира убедились в реальности изобретения, оно получило право на признание.Однако ни автор, ни ученые не смогли раскрыть тайну его действия. До сих пор еще неизвестна причина нарушения им существующего закона механики.
Итак, как устроен аппарат Дина и как он действует?Согласно названию он служит для превращения вращательного движения отдельных частей аппарата в прямолинейное движение самого аппарата.Из механики известно, что при вращении любого тела возникают центробежные силы.Если тело хорошо уравновешено, то есть центр тяжести тела точно совпадает с осью вращения, то результирующая всех центробежных сил, как известно, равна нулю.В противном случае при наличии эксцентриситета, т. е. некоторого расстояния между осью вращения и центром тяжести, возникает центробежная сила, стремящаяся оторвать тело от оси вращения. Эта сила разбивает подшипники, расшатывает конструкции, словом, в большинстве случаев она чрезвычайно вредна. Величина этой силы может быть очень большой. Достаточно напомнить, что при 3000 об/мин и эксцентриситете в полметра, центробежная сила превышает вес вращаемого тела почти в 4500 раз!Именно эту силу и использовал Дин.В качестве источника получения центробежной силы он взял два неуравновешенных тела-эксцентрика, вращаемых с одинаковой скоростью в противоположных направлениях.Соединив их оси вращения легкой, но жесткой перемычкой, Дин убедился, что возникающая сила действует вертикально.
Действительно, из рис. 1 видно, что горизонтальные составляющие центробежных сил обоих эксцентриков взаимно уравновешиваются и при любом угле поворота результирующая их равна нулю.Вертикальные же составляющие этих сил создают результирующую силу, меняющуюся по закону синуса и достигающую своего максимума, когда стержни, удерживающие эксцентрики, перпендикулярны перемычке (рис. 2).В аппарате Дина пара эксцентриков первоначально была свободно подвешена с помощью пружин к раме аппарата. При такой конструкции перемычка с большой частотой и силой колебалась по вертикали. Однако, как и следовало ожидать, сама рама была совершенно неподвижна.Тогда Дин в момент прохождения перемычки через среднее положение кверху стал жестко связывать ее с рамой аппарата, упираясь перемычкой в мгновенно выдвинутые поперечные рамы (рис. 3). Как полагал изобретатель, правильным выбором момента выдвигания этих опор можно добиться того, чтобы аппарат начал двигаться вверх.И самое поразительное в том, что это оказалось действительно так. Дин соединил шесть таких аппаратов вместе, но расположение эксцентриков на каждом из них сдвинул между собой на угол 60 .Такой объединенный аппарат, как показали опыты, имеет постоянную подъемную силу. В зависимости от ее величины аппарат будет висеть в воздухе или устремится вверх. Его можно заставить двигаться и в горизонтальном направлении, следует только плоскость вращения эксцентриков отклонить от вертикали.Не нарушается ли при этом закон сохранения энергии? Как будто бы нет. Ведь энергию для подъема аппарату дает двигатель, вращающий эксцентрики.
В. КАРДАШЕВ,Л. СТЕПАНЯН,г. Москва, инженеры
konvenat.ru
Из книги «По следам сенсаций»http://www.e-reading.mobi/bookreader.php/95977/Bobrov_-_Po_sledam_sensaciii.html
Инженер Г. Н. Остроумов, который обстоятельно проанализировал действие эксцентриковых механизмов, ещё тогда убедительно показал, что ни аппарат Бурундукова, ни ему подобные устройства — бывшие, сущие и грядущие — крыльев не имут.Список приведённых примеров можно было бы продолжить. Но разговор затея, отнюдь не для того, чтобы посягнуть на сомнительные лавры Нормана Дина. Важно извлечь урок из всей истории с «патентом на идею Мюнхгаузена».Мы не собираемся хулить Дина, хотя его наивность, граничащая с невежеством, заслуживает самого строгого порицания.Мы не собираемся хвалить Дина, хотя его увлечённость, граничащая с одержимостью, заслуживает самого искреннего восхищения.Однако адвокату Дина кое в чём хотелось бы возразить. Лейтмотивом выступления Джона У. Кемпбелла-младшего в защиту своего подопечного служит противопоставление учёного, слепо полагающегося на теоретические догмы и высокомерно взирающего на «этих малограмотных опровергателей», инженеру, а иногда даже не имеющему систематического образования изобретателю, дерзко экспериментирующему вопреки так называемым «очевидным» истинам и пренебрегающему теоретическим осмысливанием своих поисков. Симпатии автора явно на стороне последнего, хотя, если говорить начистоту, скверны обе крайности — как всякие крайности. Однако не будем касаться снобизма учёных — его уже (заодно с бюрократизмом) с неподражаемым сарказмом заклеймил Кемпбелл. Поговорим лучше — как бы это выразиться — об отсутствии культуры, что ли, в работе некоторых изобретателей и авторов дерзких гипотез. Тем более что с этим пороком, вернее, с этой бедой приходится встречаться довольно не редко — во всяком случае, в редакционной практике. Опровержения появляются раз в полвека. Опровергатели появляются раз в полгода…Вот доподлинная цитата из Кемпбелла: «Дин не обязан понимать своё изобретение, если он может заставить его работать». И далее совсем уж афористически: «Вещь вовсе не обязана поддаваться уразумению, чтобы быть полезной».Золотые слова! Не надо ворошить историю техники, чтобы раскапывать подтверждения этому самоочевидному тезису. Сколько изобретений и открытий получило теоретическое обоснование многие годы, а то И столетия спустя! Но сумел ли Дин дотянуть своё детище до уровня изобретения, тем более полезного?Нет, если говорить о мифическом безреактивном летательном аппарате, из-за которого загорелся весь сыр-бор, но который до сих пор никто не «заставил работать».Да, если иметь в виду устройство, запатентованное в США под номером 2 886 976. Это устройство действительно способно добраться до Луны Или до Марса, если… если предварительно протянуть туда с Земли ленту, по которой оно перемещается, цепляясь, как кошка за канат. Тогда позволительно спросить: а что тут понимать? Что не поддаётся объяснению? Очевидно, эмоциональное начало возобладало над рациональным в оценке машины страхового агента Дина журналистом Кемпбеллом, начисто отвергающим перестраховку. Именно на это рассчитывают порой творцы скороспелых спекуляций, с тихим упорством маньяка обивающие пороги редакций — лишь бы «пропечататься». А там хоть трава не расти.У нас огромно уважение к печатному слову. И научно-популярная литература старается по мере сил оправдать читательское доверие. Я не знаю такого журналиста, писателя или редактора, который, не будучи специалистом, на основании одних только личных впечатлений взял бы на себя смелость с апломбом отстаивать ту или иную теоретическую концепцию. Для оценки всякой своеобычной идеи принято привлекать авторитетных консультант тов. В конце концов журналисту, с точки зрения самой элементарной этики, не положено быть арбитром в научном споре. Такой порядок кажется настолько естественным, что его невольно считаешь общепринятым повсюду. Между тем история с шумихой вокруг машины Дина лишний раз демонстрирует, сколь легкомысленно доверять сенсационным заявлениям западных научно-популярных изданий. Но не об этом сейчас наша забота.Конечно, иногда нужно полагаться в какой-то степени и на самого автора изобретения или гипотезы. Вот тут-то и начинается закавыка. Изобретательская гвардия в нашей стране неисчислима. Это люди самых разных возрастов и профессий. Частенько без специального образования. Иногда с образованием, не имеющим прямого отношения к научно-техническому «хобби». Большой беды тут нет: если у тебя есть «искра божия», твори, выдумывай, пробуй! В конце концов изобретательскому дару не научишься ни в школе, ни в вузе. Однако в изобретательском ремесле, помимо вдохновения, нужна, просто необходима определённая культура. И ей можно овладеть. Не будем пересказывать здесь весёлую и умную книгу В. Орлова «Трактат о вдохновении», где читатель сам найдёт немало полезных советов; добавлю лишь, что бичом большинства изобретателей является неумение, а подчас и нежелание самостоятельно работать с научной и патентной литературой. А ведь научно-техническому творчеству свойственна глубочайшая преемственность! Кажется, не кто иной, как Эдисон, брался доказать, что у автора всякого «совершенно нового, небывалого» изобретения обязательно найдутся предтечи. (Даже Норман Дин ссылается в своей заявке на три похожих патента: два американских и один итальянский.)Любопытно, что у нас каждый год более ста тысяч авторских заявок на изобретения признаются непатентноспособными по простой причине — повторяют зады! Не будем здесь касаться недостатков в организации научно-технической информации. Без недостатков не обходится ни одно большое дело. И всё же какие россыпи находок ждут вас в реферативных журналах Всесоюзного института научно-технической информации! Сколько сокровищ таят в себе четыре миллиона патентов Московской патентной библиотеки! А тридцать миллионов книг Ленинской библиотеки? Оказывается, треть из них никто никогда даже и не востребовал! Неужели из семи миллиардов людей, населявших нашу планету, во все времена так-таки никому и не приходил в голову вопрос, взволновавший вас? А может, на него уже и ответ найден? Не лучше ли отправиться сперва в библиотеку, чем тотчас, ничтоже сумняшеся с гипотезой в кармане направлять стопы прямёхонько в редакцию журнала?В статье В. Аграновского «Тайны патентной библиотеки», опубликованной «Экономической газетой» несколько лет тому назад, анализируются движущие мотивы изобретательства. Там приводятся такие, с позволения сказать, объяснения:Первый изобретатель. Разоружается психика! Мы способны на творческий полёт лишь при условии, если чувствуем себя первооткрывателями. Какие мы к чёрту Колумбы, если вокруг столько «рейсовых» попутчиков!Второй изобретатель. Помню, в ту пору, когда появились автомобили, я придумал оригинальную конструкцию навесных «дворников». Пришёл в бюро новизны, а мне выкатывают тележку с четырьмя громадными ящиками, полными патентов! Вот когда я по-настоящему понял, что надо иметь много мужества, чтобы заниматься изобретательством в мире, где, кажется, всё уже придумано…Третий изобретатель. Я жажду эффекта. Я решаю интереснейший ребус. И пусть он кем-то когда-то решён, пусть даже решение запатентовано — страсть к эффекту пересиливает. Сам могу! Сам дошёл! Жаль, говорите, времени? Плевать я хотел на время, если мне интересно.Платформа у всех высказываний одна — сугубо личная. Государственного подхода к делу нет.В. Аграновский предлагает ввести во всех технических вузах специальный курс — патентоведение. Думается, школьникам на практических занятиях тоже было бы полезно научиться не только строгать доски и нарезать резьбу, но и грамотно работать со специальной литературой. Быть просто хозяйственником-распорядителем в цехе, чертёжником-копиистом в конструкторском бюро или администратором-столоначальником в управлении — да разве для этого нужно высшее образование? Инженер — это прежде всего творец, изобретатель, энтузиаст технического прогресса. А чтобы ему не ломиться в отпертую дверь, не открывать Америку, он должен чувствовать себя среди потока отечественной и зарубежной информации как рыба в воде. Небезызлишне напомнить, что американские фирмы считают глубокую предварительную разведку в море информации выгодной во всех случаях, когда исследования в совершенно неизведанной области стоят не более ста тысяч долларов. Такую сумму Дин, игнорировавший специальную литературу и предпочитавший поиск вслепую, ухлопал уже к 1960 году.Вспомните слова Кемпбелла: «Дин вовсе не обязан вникать в теоретические тонкости. Он создал машину. Машина работает. Чего ж ещё?»Верно, не обязан. До тех пор, пока он числится скромным автором не бог весть какого лентопротяжного механизма. Но как только он объявляет во всеуслышание свой аппарат «летательным», да ещё таким, перед которым якобы пасуют все современные физические законы, тут уж, как говорится, пардон! Прежде чем транжирить десятки тысяч долларов, настырно соблазнять заинтересованные фирмы, с хлестаковской отвагой давать интервью, право, не лучше ли сесть и проштудировать хотя бы учебник физики для колледжа, средней руки?Пусть читатель не сетует на обилие сентенций. Грустный редакционный опыт водит пером пишущего эти строки.Рукопись объёмом в 95 страниц. Аккуратно переплетённая. С красивыми чертежами. За солидностью чувствуется большой труд и усердие занятого человека. Заголовок: «Гипотезы». В частности, о магнетизме. На первых же страницах — лаконичные титры тезисов, не оставляющих камня на камне от здания современной физики. Не поздоровилось ни Ньютону, ни Эйнштейну. Библиография работ, от которых отталкивался автор? Не тратьте труда понапрасну на поиски. Вот выдержка из сопроводительного письма Д. из Алма-Аты, автора рукописи: «Я ничего не читал о земном магнетизме по двум причинам, а именно: 1) ничего не нашёл, кроме брошюры о магнитах; 2) особенно и не стремился читать, дабы не сбиться с курса своих домыслов».Таких рукописей изрядную толику перевидали на своём веку сотрудники любого научно-популярного журнала.Графомания? Скорей всего людям просто не знаком стиль подлинно научных исследований. И до слёз обидно смотреть, как творческий задор и талант многих выдумщиков и умельцев транжирится впустую по неумению, по неграмотности, из-за легко устранимых препон.Рождённые летать не должны ползать во тьме голой эмпирики! И помочь им сбросить вериги изобретательского бескультурья — одна из задач школы, вуза, научно-технического общества, домов технической пропаганды, наконец, популярной литературы.Вот уже несколько лет, как в Москве открыт Университет технического прогресса и экономических знаний. Он создан на общественных началах. Без оплаты читают лекции, проводят семинары и консультации, делятся опытом пятьсот специалистов. На кафедре в аудитории вы увидите академиков А. Берга, В. Каргина, А. Дородницына, Н. Жаворонкова, С. Лебедева, А. Несмеянова, П. Ребиндера, членов-корреспондентов АН СССР Г. Борескова, Б. Сотскова, В. Сифорова, многих других учёных и инженеров. Такие университеты могут быть созданы в любом городе. И кому, как не самим изобретателям, надо бы, отрешившись от кустарщины, келейности, инертности, стать застрельщиками интересного, большого и — не будем бояться громких слов — государственного дела!Лишь во всеоружии знаний пристало уважающему себя исследователю поднимать руку на грандиозное научное наследие предков. А что в науке нет окаменевших, раз и навсегда установленных истин, — кто же в этом сомневается?Механика Ньютона, разумеется, также не исключение из общего правила. Не далее как в начале 1963 года, в разгар диновской эпопеи, была официально засвидетельствована существенная поправка к закономерностям, установленным ещё Ньютоном.Что же это за поправка? Неужто теория Дэвиса, предложившего «четвёртый закон механики»?«Наука — череда последовательных приближений к познанию реальности, причём количество таких постепенно сокращающихся шагов бесконечно велико, хотя и имеет предел — абсолютную истину.Для студента-первокурсника физика — очень ясный предмет: факты хорошо известны, соотношения выражены чёткими формулировками, не оставляющими места для разнотолков и сомнений. Проходит не менее трёх лет в аспирантуре, пока, наконец, зарождающийся учёный не прозревает: здание науки, такое стройное и монументальное издали, выглядит растрескавшимся и оседающим сооружением, опирающимся на зыбучие пески непрестанно меняющейся теории. Нет ничего такого, что было бы известно с абсолютной достоверностью. Просто одни вещи более вероятны, чем другие. Теории и законы лишь частично подтверждаются гипотезами, которые сами ждут, когда им на смену придут более совершенные, но опять-таки частично подтверждённые гипотезы. Если мы что-либо и знаем точно о любой теории в современной физике, так это то, что она либо ошибочна, либо по меньшей мере неполна. Рано или поздно кто-то предложит новую, более обобщённую концепцию, где прежняя останется на правах частного случая».Так начинает свою статью доктор Уильям О. Дэвис, полковник в отставке, бывший сотрудник научно-исследовательской лаборатории в атомном центре Лос-Аламос, ныне директор по научной части крупной нью-йоркской корпорации. Бьющий в нос скепсис, скорее даже пессимизм во взглядах на научный прогресс не помешал автору статьи без тени сомнения, без самомалейшего вопросительного знака, прямо-таки по-солдатски лихо начертать в заголовке три коротких слова, которые способны сразить наповал даже видавшего виды физика: «Четвёртый закон движения».Три грации считались в древнем мире.Родились вы… Всё ж три, а не четыре!Так подтрунивал Пушкин над претензиями одной из своих современниц. Но бравому полковнику не до шуток.Классическая физика знала три закона движения.Вот как сформулированы они у самого Ньютона в его «Математических началах натуральной философии».Первый: всякое тело продолжает удерживаться в своём состоянии покоя или равномерного прямолинейного движения, пока и поскольку оно не понуждается приложенными силами изменять это состояние.Короче — инерция.Второй закон: всякая сила, действующая на тело, сообщает последнему ускорение, прямо пропорциональное величине силы и обратно пропорциональное массе тела.В школьных учебниках это записывается формулой: сила равна массе, помноженной на ускорение.Закон третий: действию всегда есть равное и обратное по направлению противодействие.Вот и всё. А теперь пусть наука узнает его, Дэвиса, четвёртый! Такого решительного вторжения в ньютонианское миропонимание история не припомнит со времён создания теории относительности и квантовой механики. Откроем маленький секрет: статья Дэвиса напечатана в том же журнале «Аналог», где и статья Кемпбелла, только два года спустя — в августе 1962 года. Но учёный есть учёный, с какой бы трибуны он ни обращался к аудитории со своими идеями. Так что предоставим слово самому Дэвису.Прочность материалов, говорит Дэвис, зависит от скорости, с какой они деформируются. Баллистика изобилует примерами, когда снаряды продолговатой формы глубоко проникали в мишень благодаря тому, что действовали на неё на манер отбойного молотка. Объяснить подобные эффекты с позиций одной лишь ньютоновской механики трудно.Исследуя ударные процессы в прессах для бумаги и текстиля, Дэвис обратил внимание, что резкое изменение ускорения сопряжено с интересными явлениями. (Здесь следует, пожалуй, напомнить, что ускорение — это скорость, с какой изменяется скорость движения. Если скорость тела нарастает равномерно, значит ускорение остаётся постоянным. Но оно может и меняться, тогда скорость будет получать с каждой секундой уже не одинаковые, а всё большие или, наоборот, всё меньшие надбавки. Тормозиться тело может тоже как равномерно, так и неравномерно.)«Интерес к этим вопросам был подогрет дискуссией вокруг машины Дина, начатой Дж. Кемпбеллом на страницах этого журнала в 1960 году. Мои (более ранние) исследования привели к гипотезе, что действие этой машины, если бы она работала, можно в какой-то степени объяснить влиянием скорости, с какой изменяется ускорение. Настоящая статья не ставит своей основной целью объяснить действие «безреактивных» аппаратов, но, безусловно, имеет отношение к оценке устройств этого типа».Когда ускорение остаётся неизменным или его вообще нет, продолжает Дэвис, системы тел достаточно хорошо описываются законами Ньютона. Трудности возникают лишь в условиях, когда ускорение начинает изменяться.Ключевым понятием в дэвисовском анализе динамических систем служит одновременность. Законы движения предполагают строгую одновременность действия и противодействия. Иначе говоря, если сила, с которой масса № 1 действует на массу № 2, внезапно изменилась, то и сила воздействия массы № 2 на массу № 1 должна измениться в тот же миг. Так считал Ньютон. Эйнштейн, однако, доказал, что условие одновременности в ньютоновском понимании невыполнимо для тел, разделённых дистанциями астрономического размера, ибо изменения в поле тяготения не могут распространяться быстрее света, а скорость света ограниченна, хотя и чудовищно велика — 300 тысяч километров в секунду. Стало быть, две звезды не могут взаимодействовать мгновенно. Потребуется некоторое время (иногда это миллиарды лет), пока гравитационный импульс распространится от одной звезды к другой. Эта закономерность справедлива и для небольших тел, хотя вскрыть её практически невозможно: настолько ничтожны земные расстояния для скорости 300 тысяч километров в секунду. Понятно, мол, почему ускользнула она от проницательнейшего взгляда Ньютона.Тем не менее Дэвис узрел неодновременность действия и противодействия и на Земле. «Рассмотрим, например, стальной стержень длиной в метр. Попытаемся сдвинуть его, толкнув с торца. Тотчас же вдоль стержня побежит импульс в виде волны сжатия. Скорость волны около 5000 метров в секунду. Дойдя до противоположного конца стержня, волна отразится, чтобы с той же скоростью возвратиться к точке, где была приложена сила. И до тех пор, пока волна не вернулась, то есть в течение четырёх десятитысячных долей секунды, стержень и не подумает двигаться, как мы ожидаем этого в соответствии со вторым законом Ньютона! Независимо от величины приложенной силы он не подчинится закону раньше, чем через указанный срок.Полковник Джон П. Стапп, хирург военно-воздушных сил США, подвергал себя действию перегрузок, чтобы оценить опасность, которой подвергается пилот при катапультировании. Он нашёл, что масштабы повреждений, причинённых людям и, оборудованию, зависят от скорости изменения ускорения не меньше, чем от величины самого ускорения. Более того, в наши дни военная авиация устанавливает разумные пределы не только для ускорения, но и для скорости изменения ускорения.Так вот, чтобы раскрыть загадку аномалий, вызванных резкими изменениями ускорения, логично постулировать, что существует сила, пропорциональная скорости изменения ускорения, равно как и ньютоновская сила, пропорциональная самому ускорению».Эту добавочную силу Дэвис включает в уравнение второго закона механики в виде дополнительного слагаемого. Далее следует решение дифференциального уравнения третьего порядка; из него автор выводит целый ряд следствий, формулируя четвёртый закон механики, а попутно и четвёртый закон термодинамики.Один из выводов касается изобретения Дина, вернее даже, как говорит Дэвис, «целого ряда безреактивных машин, которые демонстрировались в последние годы». Дескать, варьируя длительность паузы между действием и противодействием в механизме вибратора, рано или поздно удастся подобрать такой режим, когда при прыжке аппарата кверху добавочная сила, обусловленная изменением ускорения, будет всегда больше, чем при падении вниз. Короче, машина Дина обретёт постоянную подъёмную силу за счёт вращения своих эксцентриков, а изобретатель получит, наконец, долгожданную возможность вознестись в небо над равнодушным Вашингтоном…«Если устройство описанного типа работает, — оговаривается Дэвис, — что же станется с законами сохранения энергии и количества движения? Примерно сто лет назад искренне верили, будто переменный ток не способен производить полезную работу, ведь средний ток равен нулю! Потом выяснилось, что уравновешивающие друг друга токи не являются равными и противоположно направленными одновременно. Стало быть, работа совершаться может. Чтобы отстоять закон сохранения движения, на подмогу было призвано излучение. Попытаемся и мы прибегнуть к такому же приёму.Если существует сила, пропорциональная скорости изменения ускорения, то логично допустить, что существует особого вида энергия — назовём её виртуальной. (Конечно, если ускорение постоянно, то добавочный член, описывающий виртуальную энергию, равен нулю, и уравнение немедленно становится ньютоновским.)А теперь вспомним: движущийся электрический заряд создаёт магнитное поле. Эйнштейн предположил, что движущийся «гравитационный заряд» (масса) тоже образует особое поле, подобное магнитному. Предвидимая напряжённость такого «инерционного» поля исчезающе мала при небольших скоростях — во всяком случае, много меньше, чем у обычного поля тяготения, создаваемого массой и подобного электростатическому. Волны, если они действительно возникают при наложении друг на друга инерционного и гравитационного полей (подобно тому как электромагнитное излучение вызывается взаимодействием электрического и магнитного полей), должны быть столь неощутимыми, что ими можно пренебречь в любой реальной системе.Я полагаю, однако, более целесообразным постулировать существование такого инерционного поля, которое обусловлено не просто скоростью массы, а её ускорением. Тогда гравитационным зарядом можно представить себе не просто движущуюся массу, а количество движения (произведение массы на скорость).После всего сказанного легко представить себе совершенно новый вид излучения. Если электрон, когда его ускоряют, испускает электромагнитное излучение, то масса, подвергнутая толчкам, ударам, вибрации с изменением ускорения, породит гравитационно-инерционное излучение. И если излучение, предсказанное Эйнштейном, настолько слабо, что не поддаётся регистрации, то излучение, описанное здесь, должно ясно проявлять себя при соответствующих условиях. В настоящее время в наших лабораториях ставятся опыты, которые, как мы надеемся, в ближайшем будущем подтвердят эту догадку».
Окончание следует http://m-kalashnikov.livejournal.com/2108867.html
...
m-kalashnikov.livejournal.com
Конструктивное исполнение по способу монтажа: IM1081 - на лапах с одним цилиндрическим концом вала.
Габаритные, установочные и присоединительные размеры IM1081
АИС56 | 2,4 | 199 | 156 | 100 | 120 | 80 | 20 | 36 | 71 | 56 | 90 | 5,8x8,8 | 3 | 9 |
АИС63 | 2,4,6 | 217 | 172 | 115 | 140 | 95 | 23 | 40 | 80 | 63 | 100 | 7x10 | 4 | 11 |
АИС71 | 2,4,6,8 | 245 | 198 | 130 | 160 | 110 | 30 | 45 | 90 | 71 | 112 | 7x10 | 5 | 14 |
АИС80 | 2,4,6,8 | 287 | 214 | 165 | 200 | 130 | 40 | 50 | 100 | 80 | 125 | 10x13 | 6 | 19 |
АИС90S | 2,4,6,8 | 315 | 230 | 165 | 200 | 130 | 50 | 56 | 100 | 90 | 140 | 10x13 | 8 | 24 |
АИС90L | 2,4,6,8 | 340 | 230 | 165 | 200 | 130 | 50 | 56 | 125 | 90 | 140 | 10x13 | 8 | 24 |
АИС100L | 2,4,6,8 | 355 | 260 | 215 | 250 | 180 | 60 | 63 | 140 | 100 | 160 | 12x16 | 8 | 28 |
АИС112 | 2,4,6,8 | 400 | 290 | 215 | 250 | 180 | 60 | 70 | 140 | 112 | 190 | 12x16 | 8 | 28 |
АИС132S | 2,4,6,8 | 483 | 338 | 265 | 300 | 230 | 80 | 89 | 140 | 132 | 216 | 12x16 | 10 | 38 |
АИС132М | 2,4,6,8 | 475/515 | 338 | 265 | 300 | 230 | 80 | 89 | 178 | 132 | 216 | 12x16 | 10 | 38 |
АИС160M | 2,4,6,8 | 615 | 415 | 300 | 350 | 250 | 110 | 108 | 210 | 160 | 254 | 15x19 | 12 | 42 |
АИС160L | 2,4,6,8 | 670 | 415 | 300 | 350 | 250 | 110 | 108 | 254 | 160 | 254 | 15x19 | 12 | 42 |
АИС180М | 2,4,6,8 | 730 | 440 | 300 | 350 | 250 | 110 | 121 | 241 | 180 | 279 | 15x25 | 14 | 48 |
АИС180L | 2,4,6,8 | 730 | 440 | 300 | 350 | 250 | 110 | 121 | 279 | 180 | 279 | 15x25 | 14 | 48 |
АИС200L | 2,4,6,8 | 745 | 460 | 350 | 400 | 300 | 110 | 133 | 305 | 200 | 318 | 19x29 | 16 | 55 |
Конструктивное исполнение по способу монтажа: IM3081 - фланцевый, без лап, с одним цилиндрическим концом вала.
Габаритные, установочные и присоединительные размеры IM3081
АИС56 | 2,4 | 199 | 156 | 100 | 120 | 80 | 20 | 36 | 71 | 56 | 90 | 5,8x8,8 | 3 | 9 |
АИС63 | 2,4,6 | 217 | 172 | 115 | 140 | 95 | 23 | 40 | 80 | 63 | 100 | 7x10 | 4 | 11 |
АИС71 | 2,4,6,8 | 245 | 198 | 130 | 160 | 110 | 30 | 45 | 90 | 71 | 112 | 7x10 | 5 | 14 |
АИС80 | 2,4,6,8 | 287 | 214 | 165 | 200 | 130 | 40 | 50 | 100 | 80 | 125 | 10x13 | 6 | 19 |
АИС90S | 2,4,6,8 | 315 | 230 | 165 | 200 | 130 | 50 | 56 | 100 | 90 | 140 | 10x13 | 8 | 24 |
АИС90L | 2,4,6,8 | 340 | 230 | 165 | 200 | 130 | 50 | 56 | 125 | 90 | 140 | 10x13 | 8 | 24 |
АИС100L | 2,4,6,8 | 355 | 260 | 215 | 250 | 180 | 60 | 63 | 140 | 100 | 160 | 12x16 | 8 | 28 |
АИС112 | 2,4,6,8 | 400 | 290 | 215 | 250 | 180 | 60 | 70 | 140 | 112 | 190 | 12x16 | 8 | 28 |
АИС132S | 2,4,6,8 | 483 | 338 | 265 | 300 | 230 | 80 | 89 | 140 | 132 | 216 | 12x16 | 10 | 38 |
АИС132М | 2,4,6,8 | 475/515 | 338 | 265 | 300 | 230 | 80 | 89 | 178 | 132 | 216 | 12x16 | 10 | 38 |
АИС160M | 2,4,6,8 | 615 | 415 | 300 | 350 | 250 | 110 | 108 | 210 | 160 | 254 | 15x19 | 12 | 42 |
АИС160L | 2,4,6,8 | 670 | 415 | 300 | 350 | 250 | 110 | 108 | 254 | 160 | 254 | 15x19 | 12 | 42 |
АИС180М | 2,4,6,8 | 730 | 440 | 300 | 350 | 250 | 110 | 121 | 241 | 180 | 279 | 15x25 | 14 | 48 |
АИС180L | 2,4,6,8 | 730 | 440 | 300 | 350 | 250 | 110 | 121 | 279 | 180 | 279 | 15x25 | 14 | 48 |
АИС200L | 2,4,6,8 | 745 | 460 | 350 | 400 | 300 | 110 | 133 | 305 | 200 | 318 | 19x29 | 16 | 55 |
* габаритные размеры у разных производителей могут незначительно отличаться друг от друга
Конструктивное исполнение по способу монтажа: IM2181 - малый фланцевый, без лап, с одним цилиндрическим концом вала.
Габаритные, установочные и присоединительные размеры IM2181
АИС56 | 2,4 | 199 | 156 | 65 | 50 | 20 | 36 | 71 | 56 | 90 | 5,8x8,8 | 3 | 9 |
АИС63 | 2,4,6 | 217 | 172 | 75 | 60 | 23 | 40 | 80 | 63 | 100 | 7x10 | 4 | 11 |
АИС71 | 2,4,6,8 | 245 | 198 | 85 | 70 | 30 | 45 | 90 | 71 | 112 | 7x10 | 5 | 14 |
АИС80 | 2,4,6,8 | 287 | 214 | 100 | 80 | 40 | 50 | 100 | 80 | 125 | 10x13 | 6 | 19 |
АИС90S | 2,4,6,8 | 315 | 230 | 115 | 95 | 50 | 56 | 100 | 90 | 140 | 10x13 | 8 | 24 |
АИС90L | 2,4,6,8 | 340 | 230 | 115 | 95 | 50 | 56 | 125 | 90 | 140 | 10x13 | 8 | 24 |
АИС100L | 2,4,6,8 | 355 | 260 | 130 | 110 | 60 | 63 | 140 | 100 | 160 | 12x16 | 8 | 28 |
АИС112 | 2,4,6,8 | 400 | 290 | 130 | 110 | 60 | 70 | 140 | 112 | 190 | 12x16 | 8 | 28 |
АИС132S | 2,4,6,8 | 483 | 338 | 165 | 130 | 80 | 89 | 140 | 132 | 216 | 12x16 | 10 | 38 |
АИС132М | 2,4,6,8 | 475/515 | 338 | 165 | 130 | 80 | 89 | 178 | 132 | 216 | 12x16 | 10 | 38 |
АИС160M | 2,4,6,8 | 615 | 415 | 218 | 180 | 110 | 108 | 210 | 160 | 254 | 15x19 | 12 | 42 |
АИС160L | 2,4,6,8 | 670 | 415 | 218 | 180 | 110 | 108 | 254 | 160 | 254 | 15x19 | 12 | 42 |
АИС180М | 2,4,6,8 | 730 | 440 | 110 | 121 | 241 | 180 | 279 | 15x25 | 14 | 48 | ||
АИС180L | 2,4,6,8 | 730 | 440 | 110 | 121 | 279 | 180 | 279 | 15x25 | 14 | 48 | ||
АИС200L | 2,4,6,8 | 745 | 460 | 110 | 133 | 305 | 200 | 318 | 19x29 | 16 | 55 |
* габаритные размеры у разных производителей могут незначительно отличаться друг от друга
kontmotor.ru
Из книги «По следам сенсаций»http://www.e-reading.mobi/bookreader.php/95977/Bobrov_-_Po_sledam_sensaciii.html
Инженер Г. Н. Остроумов, который обстоятельно проанализировал действие эксцентриковых механизмов, ещё тогда убедительно показал, что ни аппарат Бурундукова, ни ему подобные устройства — бывшие, сущие и грядущие — крыльев не имут.Список приведённых примеров можно было бы продолжить. Но разговор затея, отнюдь не для того, чтобы посягнуть на сомнительные лавры Нормана Дина. Важно извлечь урок из всей истории с «патентом на идею Мюнхгаузена».Мы не собираемся хулить Дина, хотя его наивность, граничащая с невежеством, заслуживает самого строгого порицания.Мы не собираемся хвалить Дина, хотя его увлечённость, граничащая с одержимостью, заслуживает самого искреннего восхищения.Однако адвокату Дина кое в чём хотелось бы возразить. Лейтмотивом выступления Джона У. Кемпбелла-младшего в защиту своего подопечного служит противопоставление учёного, слепо полагающегося на теоретические догмы и высокомерно взирающего на «этих малограмотных опровергателей», инженеру, а иногда даже не имеющему систематического образования изобретателю, дерзко экспериментирующему вопреки так называемым «очевидным» истинам и пренебрегающему теоретическим осмысливанием своих поисков. Симпатии автора явно на стороне последнего, хотя, если говорить начистоту, скверны обе крайности — как всякие крайности. Однако не будем касаться снобизма учёных — его уже (заодно с бюрократизмом) с неподражаемым сарказмом заклеймил Кемпбелл. Поговорим лучше — как бы это выразиться — об отсутствии культуры, что ли, в работе некоторых изобретателей и авторов дерзких гипотез. Тем более что с этим пороком, вернее, с этой бедой приходится встречаться довольно не редко — во всяком случае, в редакционной практике. Опровержения появляются раз в полвека. Опровергатели появляются раз в полгода…Вот доподлинная цитата из Кемпбелла: «Дин не обязан понимать своё изобретение, если он может заставить его работать». И далее совсем уж афористически: «Вещь вовсе не обязана поддаваться уразумению, чтобы быть полезной».Золотые слова! Не надо ворошить историю техники, чтобы раскапывать подтверждения этому самоочевидному тезису. Сколько изобретений и открытий получило теоретическое обоснование многие годы, а то И столетия спустя! Но сумел ли Дин дотянуть своё детище до уровня изобретения, тем более полезного?Нет, если говорить о мифическом безреактивном летательном аппарате, из-за которого загорелся весь сыр-бор, но который до сих пор никто не «заставил работать».Да, если иметь в виду устройство, запатентованное в США под номером 2 886 976. Это устройство действительно способно добраться до Луны Или до Марса, если… если предварительно протянуть туда с Земли ленту, по которой оно перемещается, цепляясь, как кошка за канат. Тогда позволительно спросить: а что тут понимать? Что не поддаётся объяснению?( Read more...Collapse )
m-kalashnikov.livejournal.com
«Четвёртый закон» — далеко не первый и, может быть, даже не четвёртый казус в ряду попыток ревизовать Ньютона.Ещё французские математики XVIII века Клеро и Даламбер предлагали ввести в формулу закона всемирного тяготения добавочный член; им нужно было как-то объяснить загадочные смещения лунного перигея. Знаменитый естествоиспытатель Бюффон возражал против неоправданных посягательств на ньютоновскую формулу. Не прошло и четырёх лет, как сконфуженный Клеро сам же дал верное истолкование странностям нашей космической соседки на основе тех же законов Механики, в справедливости которых сомневался.Лет через сто снова начались покушения на закон всемирного тяготения. На этот раз астрономов не устраивали расхождения между действительной орбитой Урана и вычисленной по ньютоновской формуле. Иначе подошли к делу Леверье и Адаме. Не вызваны ли возмущения орбиты Урана соседством другого массивного тела? Опираясь на законы механики, они предсказали существование ещё не открытой планеты и точно назвали место, где следовало ожидать её появления. Так в 1846 году был открыт Нептун. Посрамлённые скептики стали свидетелями нового триумфа классической механики.Спустя почти сто лет, в 1933 году, учёные снова недоуменно развели руками: при бета-распаде, переходя из одного совершенно определённого энергетического состояния в другое, столь же определённое, атомное ядро выстреливало электроны с самыми различными значениями энергии. Опять «не клеилось» с законом сохранения энергии и количества движения (разумеется, с учётом поправок, внесённых теорией относительности и квантовой механикой). Учёным опять пришлось призадуматься. Ревизовать закон? Или последовать примеру Леверье и Адамса? Было высказано предположение: вместе с бета-частицей из ядра вылетают неведомые дотоле частицы — нейтрино. Имеющие ничтожнейшую массу, не несущие заряда, они долгое время оставались невидимками. И лишь в 1962 году их удалось обнаружить экспериментально.— Значит, поправки к законам Ньютона всё-таки возможны! — не преминет читатель поймать автора на слове. — Разве принцип сохранения материи, установленный Ломоносовым и Лавуазье, не пересмотрен в специальной теории относительности Эйнштейна? Ведь в ядерных превращениях материя, как считали раньше, «исчезает», переходя в излучение! Дабы свести концы с концами, Эйнштейну пришлось сформулировать новый закон, по которому должна сохраняться не просто материя, а сумма масс и энергий. А квантовая механика — разве она не отметает фундаментальных понятий ньютоновской физики, как, например, строгая определённость траекторий? А полупроводники, а лазеры — разве перед ними не капитулирует классическая физика?Так, может, и Дэвис подметил какие-то парадоксы, обещающие стать вестниками новых открытий? Вдруг «расширенный вариант» второго закона, объясняя и предсказывая какие-то незнакомые явления, сохраняет силу для ранее известных? Что ж, пусть выскажутся учёные. Они специалисты, им, как говорится, и карты в руки.Доктор физико-математических наук Г. Ю. Джанелидзе, профессор Ленинградского политехнического института имени М. И. Калинина:— Не обращая внимания на то, что одних законов Ньютона недостаточно для описания явлений в деформируемых телах (здесь необходимо привлекать теорию упругости и пластичности), Дэвис ставит вопрос: как изменить аксиомы механики, чтобы они описывали поведение протяжённых тел, а не материальных точек? Это приводит к тому, что сложная картина, характерная для деформаций, подменяется формальным введением поправки в закон, описывающий движение материальных точек. Автор ломился в открытую дверь, пытаясь в обход уравнений упругости учесть хорошо известный факт, что скорость распространения упругих волн конечна. Если, исходя из «четвёртого закона», решить задачу о падении материальной точки в пустоте или о колебании груза на пружине, нетрудно прийти к выводу, что предлагаемая Дэвисом формула неизбежно, вступает в противоречие с законом сохранения энергии и допускает возможность построить вечный двигатель.Академик Б. Константинов:— Позвольте, отпарируют «горячие головы», машина Дина никакой не вечный двигатель! Она расходует энергию электромотора или, скажем, ядерного реактора. Мол, чтобы объяснить «эффект Дина», достаточно лишь уточнить второй закон Ньютона, приняв во внимание скорость изменения ускорения. Правда, при этом нарушается закон сохранения количества движения (произведение массы на скорость), но ведь не энергии? И ньютоновская и эйнштейновская механика даёт на это один и тот же ответ: несохранение количества движения одновременно означает и несохранение энергии.А как же с запаздыванием гравитационного взаимодействия? А не будут ли в определённых условиях излучаться гравитационные волны? Возможно, и будут. Но это вовсе не нарушит фундаментальные законы сохранения.Столь грубый прибор, как аппарат Дина, не может претендовать на уточнение с его помощью законов механики. Даже при распространении ультразвуковых и гиперзвуковых волн, когда ускорения и скорости изменения ускорений в миллиарды раз больше, чем в машине Дина, ничто не подаёт ни малейшего намёка на неточность второго закона движения.Что же касается гравитационных волн, то их невозможно пока обнаружить даже самыми тонкими сверхчувствительными инструментами…Да, приходится согласиться с академиком Б. Константиновым: не так-то просто стало делать большую науку теперь, когда её корни крепко сидят в прошлом, а буйно разросшиеся молодые ветви пронизаны тесными внутренними связями.И тем не менее наука топталась бы на месте, она превратилась бы в вероучение, создай люди культ непогрешимых истин, выведись в один прекрасный день скептики, не оставляющие без внимания ни одного загадочного феномена, умеющие тысячекратно проверять и перепроверять свои и чужие гипотезы.«Ни одно явление природы не может считаться окончательно изученным, хотя в каждом конкретном случае существует разумный предел, когда дальнейшие уточнения неоправданны», — так считает кандидат технических наук Е. Александров. Именно ему в начале 1963 года председатель Комитета по делам изобретений и открытий Ю. Е. Максарёв вручил диплом на крупное открытие в области механики.— В чём состоят поправки к законам Ньютона, сделанные вами? — донимали Евгения Всеволодовича.— Такой вывод могли сделать лишь очень впечатлительные натуры, — отшучивался учёный. Но дотошные журналисты не унимались, и рассказать о своих работах по теории удара ему всё-таки пришлось.Если в вакууме, ну, к примеру, на Луне, где нет атмосферы, на твёрдый ровный пол уронить твёрдый же шар, как вы думаете, сколько раз он подпрыгнет? Пять? Десять? Сто? Не гадайте: он должен скакать… вечно!— Дудки! — скажете вы. — Нас на мякине не провести, мы законы физики ещё в школе учили. Вечный двигатель невозможен!И всё же, если строго следовать взглядам Ньютона на природу твёрдого состояния, придётся всё-таки согласиться, хотя вывод, безусловно, абсурдный, Что попишешь, если Ньютон считал все твёрдые тела абсолютно жёсткими, ибо признавал мгновенность распространения в них сил и напряжений!Конечно, великий английский учёный не мог не подметить этого противоречия. Как же он вышел из положения?Ньютон, надо сказать, специально теорией удара не занимался. Наибольший вклад в неё внёс голландский учёный Христиан Гюйгенс. Однако не кто иной, как Ньютон, ввёл понятие «коэффициент восстановления».Если шар, стержень или иной предмет (назовём его ударником) падает на жёсткую подставку, он подскочит на высоту не большую той, с которой свалился. Отношение скорости тела непосредственно после удара к его скорости непосредственно перед ударом и есть коэффициент восстановления скорости. Если скорость восстанавливается полностью, то, следуя Ньютону, удар называют вполне упругим, если частично — не вполне упругим, а если ударник вообще не отскакивает — вполне неупругим. При оценке коэффициента восстановления Ньютон допускал наличие упругих и пластических свойств, хотя это и было несовместимо с представлениями об абсолютной жёсткости твёрдых тел. Таким образом, здесь создатель классической механики вопреки себе пошёл на компромисс.Однако Ньютон полагал, что коэффициент восстановления зависит только от свойств вещества, из которого изготовлены соударяющиеся предметы. Это положение господствовало в физике на протяжении столетий.Возьмите современный справочник. Там вы найдёте таблицы коэффициентов восстановления для самых разнообразных материалов — от слоновой кости до мамонтового дерева. И всюду подчёркивается, что этот коэффициент не зависит от других характеристик, причём таких, которые присущи не материалу, а именно самому телу: формы, размеров, скорости. Только вот беда — табличные данные в разных справочниках разнятся на недопустимую величину! Например, для стали, этого важнейшего конструкционного материала современной техники, в одних учебниках вы встретите цифры 0,55, в других 0,996 — почти вдвое больше! Казалось бы, разница невелика — меньше чем вдвое. Но если подставить эти величины в расчётные формулы для случая, когда в каком-то механизме происходят всего три последовательных соударения, то расхождение в результатах вычисления окажется уже не двукратным, а восьмикратным. Между тем в реальных машинах количество соударений зачастую составляет многие десятки. Можно себе представить, сколь чудовищными ошибками чреваты подобные расхождения в табличных данных! Именно по этой причине, а совсем не по вине инженеров, ещё в стадии проектирования отвергались вполне дееспособные конструкции.Когда в лаборатории удара и вибрации Института горного дела имени А. Скочинского приступили к тщательной экспериментальной проверке табличных данных, результаты оказались ошеломляющими. Для одного и того же материала при одной и той же скорости сближения получалась не строго определённая, а какая угодно величина — от 0 до 1, по всему возможному диапазону. Мало того, одни и те же значения коэффициента были найдены для самых несхожих материалов: стали и плексигласа, стали и эбонита, стали и дюралюминия. Весь фокус в том, что в опытах с одним и тем же материалом варьировались формы и массы тел, причём, а это важно, удары во всех случаях оставались практически упругими — не было потерь на пластические деформации.Так мы пришли к выводам, говорит Е. Александров, которые находятся в разительном противоречии с представлениями классической механики о коэффициенте восстановления скорости.Читатель знает, как в таких случаях поступают «горячие головы». Ура, Ньютон ошибся! Сутками напролёт опровергатель, раздувая ноздри, спеша и задыхаясь, скрипит пером. И вот в один прекрасный день на редакционный стол ложится рукопись. Объёмом — страниц эдак за две сотни, на машинке через один интервал. Заголовок: «Четвёртый закон движения» (или что-нибудь в том же роде).Шутки шутками, а редактору хоть плачь. И вот идёт он, умудрённый горьким опытом, рыться в библиотеку, в патентное бюро, отрывает от дел консультантов. Легко сказать: четвёртый закон! Это тебе не «Четвёртый позвонок». И вдруг — что такое? Из энциклопедии (должно быть, Брокгауза и Ефрона) он узнаёт, что наряду с классической механикой Ньютона существует теория упругости, возраст которой превышает столетие. Она рассматривает и явление удара, причём некоторые мысли, высказанные около века назад, каким-то чудесным путём, в обход всех законов сохранения, передались автору гипотезы и фигурируют у него в качестве откровений. Тут уж до удара недалеко. До апоплексического. Без коэффициента восстановления вообще…Впрочем, шутки в сторону.В противоположность классической механике теория упругости считает, что реальные тела обладают не абсолютной, а вполне определённой конечной жёсткостью. Напряжения при ударе распространяются по реальным телам не с бесконечно большой, а с какой-то конечной скоростью. Следовательно, удар представляет собой процесс, протекающий во времени, а не мгновенный, как принимается в классической механике.— Исходя из этих положений, ещё задолго до нас, — подчёркивает Александров, — исследователи ставили под сомнение неизменность коэффициента восстановления.Первым скептиком был Сен-Венан. Это он нашёл, что процесс соударения вопреки ньютоновской механике не мгновенен, а протекает во времени. И что коэффициент восстановления не обязательно равен единице, если даже соударение вполне упругое.А в начале нашего века А. Ляв, отталкиваясь от результатов Сен-Венана, пришёл к убеждению, что коэффициент восстановления не обязательно равен единице, если даже удар вполне упругий. Учёный вывел формулу: изменяясь, этот показатель всегда должен быть равен отношению длин соударяющихся тел. Увы, несмотря на поддержку со стороны некоторых учёных, идеи Сен-Венана не получили признания «как не подтверждающиеся экспериментом» (слова, взятые в кавычки, заимствованы из книги академика А. Н. Динника, изданной в 1952 году).Вскоре после Сен-Венана другой исследователь, Сире, уже не теоретически, а экспериментально получил прыгающие коэффициенты для вполне упругого соударения: от 1 до 0,449. И записал: «Этот результат, несомненно, очень удивителен». Но очередная попытка исправить Ньютона оказалась чересчур робкой и не была доведена до конца.Что же сделали советские учёные?Прежде всего доказали, что нападки верноподданных классической механики на теорию Сен-Венана, мягко выражаясь, несправедливы. Заключения Сен-Венана верны, правда, лишь для случая, когда сталкиваются стержни равного и постоянного сечения. Поверхности контакта должны быть идеально плоскими и идеально параллельными. Добиться такой сверхпрецизионной точности на практике невозможно. Вот почему вывод Сен-Венана был забракован, хотя блюстителям неприкосновенности классических принципов следовало бы помнить, что закон инерции опытом тоже не подтверждается. Ибо на практике нельзя полностью исключить трение. И в реальном мире тела, предоставленные самим себе, не сохраняют «равномерного прямолинейного движения, пока и поскольку» и так далее, по Ньютону.Проверяя формулу Сен-Венана, Е. Александров одновременно и подтвердил и опроверг её. Если торцы у стержней плоские, она верна. Но чем более округлы соударяющиеся поверхности, тем шире расхождение. Правда, опыты, над стержнями с закруглёнными концами ставил и Сире. Но, во-первых, стержни у него были одинаковой и всюду равной толщины. Во-вторых, кривизна контактных поверхностей варьировалась в узком масштабе. Ограниченность экспериментальных данных удержала учёного от смелых обобщений. Если же условия опыта изменить ещё сильнее — скажем, сталкивая стержни различных диаметров, — то и те скромные выводы, на которых остановились Сен-Венан и Сире, окажутся совершенно неприемлемыми.Бесспорной заслугой советского учёного следует признать существенную теоретическую поправку к классическим представлениям, безраздельно господствовавшим три столетия, несмотря на неоднократные попытки поколебать их. Была окончательно выяснена — как теоретически, так и экспериментально — физическая сущность поведения соударяющихся тел. Что же касается злополучного коэффициента восстановления скорости, то он, по словам самого автора, при упругом ударе зависит от формы соударяющихся тел и соотношения их масс.Всего три строчки! А за ними многолетний и многотрудный путь к открытию. К открытию, которое заставит конструкторов пересмотреть привычные схемы расчёта. Где? Да почти везде. В любой области техники приходится иметь дело с явлениями удара. Железнодорожные рельсы. Заклёпки мостов. Прессы. Кузнечные агрегаты. Паровые молоты. Шаровые мельницы. Вибростенды. Даже цимбалы! А упомянутый Дэвисом эффект отбойного молотка, помогающий снаряду пробивать толстую броню? А катапультирование? А гусеницы, грохочущие по брусчатке праздничной Красной площади? Наконец, смешные прыгающие тягачи — прообраз будущих луномобилей…В одной из лабораторий Института горного дела имени А. А. Скочинского хранится обычный на вид отбойный молоток. Но загляните в его послужной список — он отработал уже несколько сроков сверх нормы, положенной среднему молотку. Между тем главный ударный механизм этого удивительно долговечного инструмента сделан из дерева! Никто не поверит, но я собственными глазами видел рубильный молоток, ударник которого изготовлен не из металла, а из… резины. И работает ничуть не хуже, если не лучше. Впрочем, вместо резины можно взять и недорогую пластмассу. И это далеко не единственное воплощение идей Е. Александрова.До последнего времени бурильные установки ударного действия рассчитывали по законам классической механики, руководствуясь ошибочным положением, будто для достижения наивысшего кпд ударник и бурильный инструмент должны иметь одинаковый вес. На самом деле работами Е. В. Александрова окончательно доказано — как теоретически, так и экспериментально: коэффициент передачи энергии не зависит от соотношения масс соударяющихся тел; он определяется целиком и только их формой. Варьируя форму бурильного инструмента и ударника, легко добиться, чтобы бурильные установки, в основу которых положен этот принцип, стали легче, проще по конструкции, удобнее в эксплуатации, эффективнее.Не будем облачать открытие в мундир приоритетного тщеславия: закон Сен-Венана — Сирса — Александрова. Но, отбросив ложную скромность, порадуемся ещё одному успеху нашей науки — такое случается не каждый день. Речь идёт не о предерзостном посягательстве, на «богов», посягательстве, столь милом сердцу фрондёров от науки. Речь идёт о хорошей творческой радости, неспешно и трудно приходящей к учёному.И, словно отвечая на вопрос «горячих голов», жаждущих малейшего повода потешить свою душу развенчанием авторитетов, Евгений Всеволодович Александров так оценивает свою работу: «Наши усилия свелись скорее всего к упорядочению существующих противоречий в трактовке коэффициента восстановления, а также к вскрытию его физической сущности. Ни о какой ревизии основных законов Ньютона здесь не может быть и речи. Если уж говорить о ревизии, то надо из всех справочников и учебников устранить ошибки в таблицах коэффициента восстановления».Что к этому добавить? Сказать, что старушка механика открыла ещё не все сундуки с кладами? Что на изъезженном тракте тоже порой попадаются перегоны, не меряные верстовыми столбами науки? Едва ли удастся переубедить пылких поклонников ядерной физики, радиоэлектроники, квантовой радиофизики — нынче мода на них установилась непреходящая. Однако ж и пора механиков не миновала! Механиков земных и небесных, Кулибиных и Циолковских, искусных умельцев, безудержных фантазёров и одержимых.Механика ждёт рождённых летать!
m-kalashnikov.livejournal.com
Двигатели по DIN
| Марка | Параметры | Опт. руб. |
| RA-АИС 71А2 | 0,37*3000 | договорная |
| RA-АИС 71А4 | 0,25*1500 | договорная |
| RA-АИС 71В2 | 0,55*3000 | договорная |
| RA-АИС 71В4 | 0,37*1500 | договорная |
| RA-АИС 80А2 | 0,75*3000 | договорная |
| RA-АИС 80А4 | 0,55*1500 | договорная |
| RA-АИС 80А6 | 0,37*1000 | договорная |
| RA-АИС 80В2 | 1,10*3000 | договорная |
| RA-АИС 80В4 | 0,75*1500 | договорная |
| RA-АИС 80В6 | 0,55*1000 | договорная |
| RA-АИС 90S2 | 1,50*3000 | договорная |
| RA-АИС 90S4 | 1,10*1500 | договорная |
| RA-АИС 90S6 | 0,75*1000 | договорная |
| RA-АИС 90L2 | 2,20*3000 | договорная |
| RA-АИС 90L4 | 1,50*1500 | договорная |
| RA-АИС 90L6 | 1,10*1000 | договорная |
| RA-АИС 100L2 | 3,0*3000 | договорная |
| RA-АИС 100LA4 | 2,2*1500 | договорная |
| RA-АИС 100LB4 | 3,0*1500 | договорная |
| RA-АИС 100L6 | 1,5*1000 | договорная |
| RA-АИС 112М2 | 4,0*3000 | договорная |
| RA-АИС 112М4 | 4,0*1500 | договорная |
| RA-АИС 112М6 | 2,2*1000 | договорная |
| RA-АИС 132SA2 | 5,5*3000 | 22.500,00 руб. |
| RA-АИС 132SB2 | 7,5*3000 | 25.800,00 руб. |
| RA-АИС 132S4 | 5,5*1500 | 23.800,00 руб. |
| RA-АИС 132S6 | 3,0*1000 | 20.500,00 руб. |
| RA-АИС 132M4 | 7,5*1500 | 27.000,00 руб. |
| RA-АИС 132MB4 | 9,0*1500 | 32.500,00 руб. |
| RA-АИС 132MA6 | 4,0*1000 | 22.650,00 руб. |
| RA-АИС 132MB6 | 5,5*1000 | 25.050,00 руб. |
| RA-АИС 160L2 | 18,5*3000 | 32.900,00 руб. |
| RA-АИС 160L4 | 15*1500 | 28.800,00 руб. |
| RA-АИС 160L6 | 11*1000 | 28.700,00 руб. |
| RA-АИС 160L8 | 7,5*750 | 30.400,00 руб. |
| RA-АИС 160MA2 | 11*3000 | 18.950,00 руб. |
| RA-АИС 160MB2 | 15*3000 | 30.900,00 руб. |
| RA-АИС 160M4 | 11*1500 | 19.450,00 руб. |
| RA-АИС 160M6 | 7,5*1000 | 19.800,00 руб. |
| RA-АИС 160MA8 | 4,0*750 | 18.250,00 руб. |
| RA-АИС 160MB8 | 5,5*750 | 21.450,00 руб. |
| RA-АИС 180L4 | 22*1500 | 38.400,00 руб. |
| RA-АИС 180L6 | 15*1000 | 34.300,00 руб. |
| RA-АИС 180L8 | 11*750 | 35.600,00 руб. |
| RA-АИС 180M2 | 22*3000 | 38.400,00 руб. |
| RA-АИС 180M4 | 18,5*1500 | 33.300,00 руб. |
| RA-АИС 200LA2 | 30*3000 | 49.600,00 руб. |
| RA-АИС 200LB2 | 37*3000 | 63.150,00 руб. |
| RA-АИС 200L4 | 30*1500 | 54.850,00 руб. |
| RA-АИС 200LA6 | 18,5*1000 | 47.900,00 руб. |
| RA-АИС 200LB6 | 22*1000 | 58.100,00 руб. |
| RA-АИС 200L8 | 15*750 | 51.250,00 руб. |
| RA-АИС 225S4 | 37*1500 | 65.300,00 руб. |
| RA-АИС 225S8 | 18,5*750 | 64.260,00 руб. |
| RA-АИС 225M2 | 45*3000 | 73.250,00 руб. |
| RA-АИС 225M4 | 45*1500 | 74.000,00 руб. |
| RA-АИС 225M6 | 30*1000 | 69.400,00 руб. |
| RA-АИС 225M8 | 22*750 | 71.400,00 руб. |
| RA-АИС 250M2 | 55*3000 | 86.900,00 руб. |
| RA-АИС 250M4 | 55*1500 | 86.240,00 руб. |
| RA-АИС 250M6 | 37*1000 | 86.800,00 руб. |
| RA-АИС 250M8 | 30*750 | 89.500,00 руб. |
| RA-АИС 280S2 | 75*3000 | 119.500,00 руб. |
| RA-АИС 280S4 | 75*1500 | 115.500,00 руб. |
| RA-АИС 280S6 | 45*1000 | 107.000,00 руб. |
| RA-АИС 280S8 | 37*750 | 115.700,00 руб. |
| RA-АИС 280M2 | 90*3000 | 143.330,00 руб. |
| RA-АИС 280M4 | 90*1500 | 135.000,00 руб. |
| RA-АИС 280M6 | 55*1000 | 126.000,00 руб. |
| RA-АИС 280M8 | 45*750 | 135.000,00 руб. |
| RA-АИС 315S2 | 110*3000 | 172.500,00 руб. |
| RA-АИС 315S4 | 110*1500 | 176.850,00 руб. |
| RA-АИС 315S6 | 75*1000 | 163.600,00 руб. |
| RA-АИС 315S8 | 55*750 | 168.000,00 руб. |
| RA-АИС 315M2 | 132*3000 | 198.200,00 руб. |
| RA-АИС 315M4 | 132*1500 | 204.600,00 руб. |
| RA-АИС 315M6 | 90*1000 | 206.000,00 руб. |
| RA-АИС 315M8 | 75*750 | 212.000,00 руб. |
| RA-АИС 315LA2 | 160*3000 | 259.000,00 руб. |
| RA-АИС 315LA4 | 160*1500 | 284.000,00 руб. |
| RA-АИС 315LA6 | 110*1000 | 266.000,00 руб. |
| RA-АИС 315LA8 | 90*750 | 258.000,00 руб. |
| RA-АИС 315LB2 | 200*3000 | 300.000,00 руб. |
| RA-АИС 315LB4 | 200*1500 | 314.000,00 руб. |
| RA-АИС 315LB6 | 132*1000 | 289.000,00 руб. |
| RA-АИС 315LB8 | 110*750 | 294.000,00 руб. |
www.rosdiler-electro.ru
Терминальный блок DIN для конечного пользователя
Газовый выход DIN, разработанный в соответствии с немецким стандартом, позволяет быстро подключаться без риска перестановки медицинских газов.
Доступные газы: O2, воздух, N2O, вакуум, воздушный двигатель (также называемый Air-800)
Интуитивное использование:
Быстрое и простое обслуживание:
Оптимальная безопасность:
Выход DIM, универсальные типы монтажа:
DIN-розетка доступна для разных типов монтажа:
Воздушный двигатель DIN терминального блока
<Розетка DIN-газа пневматический двигатель является существенным элементом для операционных. Он обеспечивает пневматическое питание хирургическим инструментам.> <Подключение к настенной розетке через быстрый разъем с концентрической частью для свежего газа и еще одну часть для эвакуации использованного газа.>
Преимущества:
Особенности:
air-liquide-med-sis.upacom.ru
