Антикризисное мышление: «Антикризисное мышление — умение превращать кризисы в возможности»

Содержание

«Антикризисное мышление — умение превращать кризисы в возможности»

6 февраля в Школе коммуникаций НИУ ВШЭ прошел вебинар «Антикризисное мышление и реакции: “замри”, “бей” и “беги”» Ольги Песковой, профессора Школы коммуникаций НИУ ВШЭ, преподавателя онлайн-магистратуры «Управление стратегическими коммуникациями». Спикер рассказала о психологическом аспекте антикризисных коммуникаций и связанных с ним трех базовых стратегиях работы с рисками. Это первое мероприятие из серии онлайн-встреч в рамках проекта «PRO магистратуру Школы коммуникаций НИУ ВШЭ».

«Что делать, если вы встретили на улице тигра?» — начала выступление Ольга Пескова с интересной метафоры. Встреча с тигром требует быстрой, инстинктивной реакции. Наш мозг запрограммирован на три варианта действия: вступить в прямую схватку с тигром (бей), убежать от него (беги) или притвориться мертвым (замри). Если переводить метафору в реальность — кризисную ситуацию, то и у компании есть эти три базовых стратегии.

В зависимости от деталей ситуации (масштабов влияния противника, диапазона располагаемых им ресурсов и инструментов, наличия у него союзников) и собственного уровня подготовки к кризису принимается решение в пользу того или иного антикризисного плана:

«бей», или стратегия атаки — агрессивно отрицать вину, спорить с обвинителем;
«беги», или уклонение — уклониться от ответственности или обратиться за помощью со стороны;
«замри», или стратегия страуса — сохранять молчание и наблюдать.

«Преодоление кризиса — во многом не только инструментарий, но и эмпатия: наше понимание чувств, эмоций другой стороны. Если мы понимаем ожидания аудитории, то настраиваем коммуникацию согласно этим ожиданиям. Только тогда мы выиграем».

Для выигрышного развития ситуации необходимы три составляющие: быстрый анализ ситуации, диагноз текущего положения дел и прогноз на будущее. Для понимания всего спектра антикризисных действий Ольга Пескова посвятила большую часть занятия анализу конкретных примеров по нейтрализации угроз.

Правило 100 минут, или «быстро поднятое упавшим не считается»

На онлайн-встрече Ольга Пескова разобрала кейс «Яндекса». В январе этого года в сеть утекли фрагменты старого исходного кода проектов компании. Фрагменты содержали тестовые алгоритмы, которые применялись для улучшения качества активации голосового помощника Алиса. На основании этого в публичном поле появились сообщения, что «умная» колонка от «Яндекса» может подслушивать своих пользователей.

PR-специалистам компании удалось нивелировать негатив в онлайн-среде благодаря использованию стратегии атаки: отрицанию обвинений и убеждению пользователей в безопасности их данных.

Не последнюю роль сыграла и скорость работы специалистов бренда. В СМИ уже через несколько часов появился аргументированный ответ компании на обвинения.

Спикер отметила важность «правила 100 минут»: у нас есть примерно полтора часа, чтобы проанализировать ситуацию, выработать свою позицию и донести ее до общественности путем публикации в СМИ или Телеграм.

Освоить навык управления кризисами, а также научиться применять в работе качественные и количественные данные, разбираться в нормативно-правовом регулировании индустрии коммуникации и многом другом вы можете в рамках дисциплин онлайн-магистратуры «Управление стратегическими коммуникациями».

Онлайн-магистратура «Управление стратегическими коммуникациями» не требует привязки к определенной локации: получить очное образование НИУ ВШЭ можно из любой точки мира. График обучения в онлайн-магистратуре вы можете подстроить под себя, учитывая основные дедлайны. А полученные в рамках дисциплин фундаментальные знания и практические навыки могут быть применены для решения самых различных бизнес-задач.

Приемная кампания на ОНЛАЙН-программу «Управление стратегическими коммуникациями» стартует уже 1 апреля. Сейчас можно начать собирать пакет документов и составлять портфолио!

Узнать больше о магистерских программах и выбрать наиболее подходящую поможет проект «PRO магистратуру Школы коммуникаций НИУ ВШЭ». Это цикл из 12 занятий от ведущих преподавателей каждого из четырех магистратур: «Интегрированные коммуникации», «Коммуникации, основанные на данных», «Коммуникации в госструктурах и НКО», 100% онлайн «Управление стратегическими коммуникациями». Все участники получают возможность улучшить целый набор навыков, а также подготовить идеальное портфолио для поступления в магистратуру мечты.

Занятия уже начались и продлятся до конца апреля. Регистрируйтесь и получите уникальные знания от действующих практиков индустрии!

5 советов для восприятия реальности

6 мая, 202025 марта, 2020 от Савкин Константин Сергеевич

Антикризисное мышление, тот навык и компетенции, которые большинство руководителей не развивали в своей работе и это вполне нормально, так как рынок был другой и перед ними не стояло данной задачи, но сейчас времена изменились и мир не будет прежним, поэтому учимся действовать по другому и концентрируемся на развитие.

Антикризисное мышление

Что делать в кризис?
Как действовать в кризис?
О чём думать в кризис?

Ответы на эти вопросы, которые интересуют многих вы найдёте в этой заметке… или обратитесь за консультацией по антикризисному мышлению.

1. Как создать будущее в кризис

Будущее это абстракция на основании текущей реальности
Есть идеи: идеи существуют и их можно прорабатывать
Есть реальность

Будущее, которое имеет значение это реальность!

Реальность создает наше будущее: всё что вы пропускаете через себя: проблемы, достижения, информационный поток — создаёт наш фильтр восприятия реальности.

Кризис это отличное время игнорировать всех экспертов, но при этом развивать свою экспертность.

Слушайте только тех, кто берет на себя действовать в кризис и создаёт ту реальность, которая вам нравится.

Сконцентрируйтесь на тех направлениях, которые дадут вам получить положительные эмоции, я подчёркиваю положительные эмоции от своих действий, в краткосрочном периоде времени.

Положительные эмоции — сформируют тот эмоциональный фон, который вам поможет преодолеть кризис и найти новые решения.

2. Переформатируйте восприятие своих навыков

Сконцентрируйтесь на том, кем вы можете стать? Проанализируйте возможные варианты и сценарии!

Многие компании, в лице руководителей и сотрудников определяют себя внешними обстоятельствами и только своим кругом общения.

Но кризис всё неожиданно меняет, а следовательно, на самом деле они не понимают кем можно быть или стать

Что делать сейчас?

Проанализируйте себя!
Вспомните свои мечты, идеалы, ценности и принципы!
Подумайте о том, что вы не реализовали!

Кризис, это очень хорошая возможность открыть своё истинное я, а не приспосабливаться к тому стабильному миру, который возможно на самом деле вас не устраивал.

Конечно, это звучит пафосно и цинично, но нужно уметь использовать текущую реальность, а не ныть и заниматься самобичеванием!

Антикризисное мышление: Мотивируйте себя, используя свои внутренние желания, но для этого их надо раскрыть!

3.

Контролируйте себя, а не события

Одно из самых серьёзных заблуждений это самоконтроль!

С точки зрения мышления нам кажется что мы контролируем события и это действительно так!

Нам кажется что мы всё контролируем, когда дела идут хорошо — мы действительно так думаем и об этом считаем, но на самом деле это не так…

Многие оказываются в депрессии, понимая насколько они разбиты и подавлены, так как потеряли иллюзию контроля событий и в кризис это происходит очень часто!

И это не наш навык, это иллюзия!

Необходимо понимать, что в большинстве случаев мы не можем контролировать события, мы не можем постоянно всё держать под контролем, кроме одного человека это себя….

В любое время дня и ночи, только себя вы можете контролировать и то не со 100% уверенностью, а следовательно: страх, неуверенность, дискомфорт — может завладеть нами и поработить нас….

Обращаю ваше внимание на курс Страх Действий

Что делать в кризис, и делать прямо сейчас?

Антикризисное мышление: Сосредоточьте своё внимание и энергию на том, что бы понять себя, развить гибкое мышление и получить контроль над своими эмоциями, своим кругом общения, своим информационным потоком…

Узнайте больше об антикризисном мышлении…

Duke University Press — Anti-Crisis

«Одна из сильных сторон книги Ройтман заключается в том, что, анализируя, как мы начинаем рассматривать определенные события как признаки «кризиса», она также проливает свет на то, как мы конструируем наше понятие. «нормальности». . . Anti-Crisis явно является продуктом серьезной попытки мыслить вне обычных академических рамок, и поэтому он заслуживает большой похвалы. К чести Ройтман и к выгоде читателя, ей в значительной степени удается осветить понятие кризиса как объекта познания». — Люк МакДонах, 9 лет.0003 LSE Review of Books

« Anti-Crisis — увлекательный, своевременный и провокационный критический анализ современных кризисных нарративов. Он работает, как это делали немногие другие, проникая в корни кризиса как историко-философской концепции и рассматривая его повествование как дискурсивный инструмент для защиты статус-кво и интересов, его оживляющих. Ройтман проделывает великолепную работу по раскопкам и анализу технических практик, которые позволили тому, что в какой-то момент считалось законной и прибыльной практикой капитализации долга, в следующий момент превратиться в токсичные обязательства, требующие государственной помощи, чтобы спасти мир, как мы знай это». — Алекс Хаснабиш, 9 лет0003 Ежеквартальный антропологический журнал

«Книга Ройтмана выполняет несколько своевременных и важных задач. . . . Поэтому Ройтман обращает внимание на случайные практики, составляющие нормальность как институциональную легитимность. . . . Достоинство этой перспективы в том, что она восстанавливает политичность как в кризисных условиях, так и вне их». — Саша Энгель, Новая политическая наука

« Anti-Crisis обращает наше внимание на ряд ключевых вопросов социальной теории: критика и кризис родственны друг другу, согласно которым кризис необходим для высказывания критики, и этот кризис можно понимать как слепое пятно, регулирующее нарративы о современной истории. — включение и отключение определенных вопросов. В конечном счете, разработка Ройтманом кризиса важна, поскольку понимается не как состояние, а как наблюдение за историей, порождающее смыслы — значения, которые оспариваются и являются продуктом определенных идеологических точек зрения». — Джуд Фокванг, 9 лет.0003 Антропология юга Африки

«Книга Ройтмана удивительна во многих отношениях, и лежащие в ее основе аргументы остаются убедительными. Опираясь на множественные и разнообразные дискурсивные горизонты, а также на несколько теоретических источников, Ройтман в нарративе о кризисе ставит под сомнение бинарную логику аргументации». — Дженнаро Имбриано, Вклад в историю концепций

«Книга предлагает важные идеи для этнографии, поскольку кризис является фоном для многих этнографических проектов. . . . Кроме того, все большее внимание нашей дисциплины к проблемам, а не к этносам, потребует от антропологов тщательного осмысления формулировок кризиса. Концептуальная работа — деликатное дело, с которым Ройтман справляется с апломбом. «Антикризис» предлагает важное предостережение для тех, кто занимается этнографической работой: полевые исследователи должны быть внимательны к совпадениям и различиям между понятиями, используемыми участниками исследования, и понятиями, используемыми в анализе». — Даромир Рудницкий, Американский этнолог

«Чрезвычайно богатый, нетипичный и вдохновляющий отчет об исчислении кризиса». — Радман Селмик, Journal of Cultural Economy

«Хорошо написанный и провокационный, Anti-Crisis вносит большой вклад в концептуальную антропологию. Вытесняя ключевой термин из современных критических теорий, он бросает захватывающий вызов ученым внутри и за пределами дисциплины, в то же время подтверждая более широкое значение антропологии. интеллектуальная значимость». — Амалия Саар, 9 лет0003 Американский антрополог

» Anti-Crisis проницательно освещает основное слепое пятно современного понимания истории: связь критики и кризиса. Джанет Ройтман разрывает эту пару, раскрывая связывающие нас узы и тем самым открывая долгожданные новые горизонты для мысли и действия. Как только самодовольство собственной важности жизни в кризисную эпоху исчезнет, тогда пророчества, доносы и выгода оратора могут быть объединены с другими ядовитыми отходами и заложены тем, кто ищет гарантии по бросовым ценам». — Пол Рабинов, соавтор Требования дня: о логике антропологического исследования

» Антикризис мгновенно станет классикой. Это хорошо. Стремление понять, почему кризис стал «вездесущим знаком почти во всех формах повествования сегодня Джанет Ройтман анализирует конституцию кризиса как привилегированный объект познания, основу для «критической теории» и гуманитарных наук в более широком смысле, а также побуждение к различным способам действия в мире. решающие вмешательства в дебаты о том, что является критическим в критической теории, для чего нужны критические гуманитарные науки и как их следует или не следует поддерживать после реструктуризации высшего образования США. достижение.» — Билл Маурер, автор Mutual Life, Limited: исламский банкинг, альтернативные валюты, латеральная причина

Anti-Crisis Джанет Ройтман

S

Ученые и практики городского планирования должны переосмыслить будущее отрасли в этот важный исторический момент: некоторые могут назвать это момент истины, когда уже почти нечего скрывать. Пандемия COVID-19 обнажила множество трещин, противоречий и неравенства, которые существовали всегда, но сейчас стали более заметными. Это также включает в себя глобальный вакцинный апартеид, который продолжается, когда я пишу эти слова. Более того, это время, когда насилие, с помощью которого американский империализм осуществлял свою власть во всем мире, становится все более разоблачаемым. Протесты летом 2020 года, охватившие все Соединенные Штаты, как огонь по давно высохшему стогу сена, показали американцам и всему миру, что насилие на расовой почве и полицейская жестокость реальны. Они также показали, что такая жестокость пространственно облегчается американским апартеидом — условием, создание и поддержание которого планирование было далеко не невинным. Я думаю, что этот расчет особенно важен в Соединенных Штатах, чреве зверя, где, возможно, было больше иллюзий относительно планирования невиновности.

Более того, это время, когда насилие, с помощью которого империализм США осуществлял власть во всем мире, становится все более разоблаченным. Протесты летом 2020 года, охватившие все Соединенные Штаты, как огонь по давно высохшему стогу сена, показали американцам и всему миру, что насилие на расовой почве и полицейская жестокость реальны. Они также показали, что такая жестокость пространственно облегчается американским апартеидом — условием, создание и поддержание которого планирование было далеко не невинным. Я думаю, что этот расчет особенно важен в Соединенных Штатах, чреве зверя, где, возможно, было больше иллюзий относительно планирования невиновности.

Более того, это время, когда насилие, с помощью которого империализм США осуществлял власть во всем мире, становится все более разоблачаемым.
Протесты летом 2020 года, охватившие всю территорию США, как огонь по давно высохшему стогу сена, показали американцам и всему миру, что насилие на расовой почве и полицейская жестокость реальны.
Они также показали, что такая жестокость пространственно облегчается американским апартеидом — условием, создание и поддержание которого планирование было далеко не невинным.
Я думаю, что этот расчет особенно важен в Соединенных Штатах, чреве зверя, где могло быть больше иллюзий относительно планирования невиновности.

Более того, это время, когда насилие, с помощью которого империализм США осуществлял власть во всем мире, становится все более разоблачаемым. Протесты летом 2020 года, охватившие все Соединенные Штаты, как огонь по давно высохшему стогу сена, показали американцам и всему миру, что насилие на расовой почве и полицейская жестокость реальны. Они также показали, что такая жестокость пространственно облегчается американским апартеидом — условием, создание и поддержание которого планирование было далеко не невинным. Я думаю, что этот расчет особенно важен в Соединенных Штатах, чреве зверя, где, возможно, было больше иллюзий относительно планирования невиновности.

Более того, это время, когда насилие, с помощью которого империализм США осуществлял власть во всем мире, становится все более разоблачаемым.
Протесты летом 2020 года, охватившие всю территорию США, как огонь по давно высохшему стогу сена, показали американцам и всему миру, что насилие на расовой почве и полицейская жестокость реальны.
Они также показали, что такая жестокость пространственно облегчается американским апартеидом — условием, создание и поддержание которого планирование было далеко не невинным. Я думаю, что этот расчет особенно важен в Соединенных Штатах, чреве зверя, где, возможно, было больше иллюзий относительно планирования невиновности.

Что такое элемент Rich Text?

‍

Редактирование статического и динамического содержимого

Элемент форматированного текста можно использовать со статическим или динамическим содержимым. Для статического контента просто перетащите его на любую страницу и начните редактирование. Для динамического содержимого добавьте поле форматированного текста в любую коллекцию, а затем подключите элемент форматированного текста к этому полю на панели настроек. Вуаля!

Как настроить форматирование для каждого форматированного текста

Заголовки, абзацы, блок-кавычки, рисунки, изображения и подписи к рисункам могут быть оформлены после добавления класса к элементу форматированного текста с помощью вложенной системы выбора «Когда внутри».

Мы живем во времена кризиса, по крайней мере, так может показаться. Ежедневные сводки новостей подтверждают непреодолимость сохраняющихся геополитических затруднений (например, в Афганистане и Ираке) и появление новых ситуаций, объявляемых историческими поворотными точками (например, Сирия и ИГИЛ, Греция и ЕС, лихорадка Эбола), не говоря уже о пестрый, постфактум отчет о принятии решений и действиях во время чрезвычайных ситуаций (например, недавние политические разногласия по поводу Закона США о свободе или отчет Сената США о пыточных операциях ЦРУ). Политических, институциональных, финансовых и гуманитарных кризисов предостаточно, и они распространяются, казалось бы, неконтролируемыми темпами. Но является ли это глобальное положение дел просто отражением исторического, эмпирического момента или выражением легкости и поспешности, с которой мы называем события критическими (и, соответственно, подходом, которым мы подходим к более широкой категории кризиса)?

Это отправная точка поразительного исследования Джанет Ройтман и ее переработки концепции кризиса. Anti-Crisis — это частичная историография идеи и той роли, которую она играет в формулировании критики, а также тщательное исследование эпистемологических предпосылок и допущений, лежащих в основе кризисных нарративов. Повсюду цель Ройтмана состоит в том, чтобы раскрыть самоочевидную природу кризиса и денатурализировать утверждения, нарративы, суждения и действия, порожденные его вызовом, с особым вниманием к тем действиям и суждениям, которые категорически исключается ярлыком кризиса. Когда мы называем событие кризисом, мы обозначаем его как «момент истины» (стр. 4), поворотный момент, на фоне которого предпринимаются действия и принимаются решения. Мы помещаем его в определенную историческую траекторию, но также (следуя предпосылкам социальной и критической теории) рассматриваем кризис как момент, имеющий нормативное значение. Кризисы — это случаи, когда условный характер притязаний на знание (и сама нормативность) выявляется, открывается для критики и подвергается сомнению. Ройтман иллюстрирует, как логика кризиса и его повествование (в случае финансового кризиса) укрепляют эту более широкую телеологическую и нормативную структуру.

Так или иначе, большинство анализов катастрофы с субстандартными ипотечными кредитами в 2007-2009 годах были вдохновлены одним вопросом: что пошло не так? То есть они принимают тот факт, что «это кризис», как априорное и приступают к объяснению его причин, определяя репрезентативные неудачи, системные аберрации или расчетные ошибки — отклонения от лежащего в основе «реального» положения дел — что привело к этому несоответствию между миром и нашим знанием о нем. Таким образом, у нас есть нарративы, в которых приоритет отдается иррациональным и безудержным спекуляциям в банковском секторе, провалу моделей управления рисками и прогнозирования или внутренним противоречиям капиталистической мир-системы. Тем не менее, несмотря на разные теоретические и эмпирические отправные точки, три основных нарратива о том, что пошло не так (либерально-экономический, неокейнсианский и неомарксистский), производят фундаментально схожие аналитические структуры. Это истории отчуждения, которые «…документируют различие между «реальной экономикой», с одной стороны, и «фиктивным» или «переоцененным» состоянием дел, которое кажется несущественным, с другой» (стр. 43).

Проблема для Ройтмана заключается в том, что, несмотря на их повсеместное распространение, такие отчеты не ставят под сомнение онтологические и концептуальные предпосылки самого утверждения о кризисе. Они трактуют кризис как системные или этические неудачи, а не как «слепое пятно», регулирующее повествовательные конструкции (стр. 39 и 94). Что вырисовывается в этом слепом пятне? Именно здесь отчет Ройтмана становится особенно полезным и поучительным. Она отмечает, что кризисные нарративы порождают суждения о достоверности институтов и концепций, которые они пытаются описать и объяснить. Они выдвигают моральные требования (критики), требующие различия между прошлыми практиками (причинами кризиса) и будущими событиями. И, самое главное, они формируют основу для набора политических суждений, которые делают одни действия и практики видимыми (на самом деле неизбежными), а другие невидимыми (и немыслимыми).

Например, при обсуждении кредитно-дефолтных свопов и CDO (обеспеченных долговых обязательств) она возражает против преобладающего мнения о естественной тенденции к снижению цен на жилье, отмечая вместо этого, что падение цен на жилье было прямым результатом серии анализов. и решения, «…принятые, чтобы инициировать трансформацию [частного] долга посредством масштабной девальвации… Не наоборот». Она определяет это не как системный или этический провал, а как «конкретное (и, следовательно, политическое) решение того, что объявлено проблемой для определенных людей» (стр. 49).). Это решение включало в себя массовые изъятия заложенного имущества, девальвацию и драматическое публичное страхование банковских долгов, и все это было оправдано диагнозом кризиса и затемнено последующим «поиском отклонения от надежной основы истинной ценности и прямого пути неискаженной истории (стр. 56)».

Таким образом, рассказ Ройтман завораживает тем, что в ее реконструкции катастрофы с ипотечными кредитами кризис работает как своего рода финансовый диспозитив , способный совершать ошеломляющие акты преображения. Она демонстрирует, как повествование о кризисе и последовавшее за ним политическое суждение превратили различные финансовые активы в токсичные долги без какого-либо общего изменения самого базового актива:

«Решение банковской индустрии и американского правительства определить экономические условия с точки зрения кризиса в конкретный момент остается недвусмысленным, неоспоримым суждением. Называние этой ситуации «кризисом» подразумевает, что то, что когда-то было совершенно понятным и истолковывалось как продуктивное (долг — это кредит), теперь считается необоснованным и истолковывается как форма отрицательной стоимости (долг ядовит)» (стр. 94).

Объединяет все это аргумент Ройтмана о том, что, поскольку любое обращение к кризису всегда будет подразумевать нормальную ситуацию, от которой мы отклонились (и, следовательно, поиск источника этого отклонения), кризис делает нас слепыми к банальности. То есть очень реальная возможность того, что нынешнее положение дел было вызвано рутинным, эффективным и преднамеренным функционированием системы, а не каким-то отклонением или просчетом. Она делает это в контексте свопов кредитного дефолта: «…рынок не рухнул, и финансовые инструменты не были дефектными или ошибочными. Было заработано огромное количество денег» (стр. 53) — или, в более общем контексте, в контексте субстандартного рынка:

«финансовые инструменты (ARMS [ипотека с регулируемой процентной ставкой]) и конкретный рынок (субстандартная ипотека) работали именно так, как должны были — именно так, как они были предназначены для работы» (стр. 62).

Криминалистический анализ концепции кризиса и его нарративной структуры, проведенный Ройтман, невероятно эффективен, и она убедительно аргументирует свои более широкие теоретические положения. Тем не менее, время от времени этот читатель задавался вопросом о роли агентов и принятии ими решений в ее рендеринге. Ведь, несмотря на свою «освященную силу» (стр. 64), именно агенты решают, следует ли отнести то или иное событие к категории кризисных. Обама, безусловно, описал экономическую ситуацию как таковую, как указывает Ройтман, но, несомненно, широкий спектр интересов различных культурных и экономических институтов должен был найти согласованность и консенсус, чтобы подтвердить этот ярлык. Аналогичный процесс должен был произойти, чтобы отдать предпочтение одной интерпретации и одной траектории действия над любыми другими. Кто решает, когда называть событие кризисом? И как различные участники, заинтересованные в этом решении, достигают консенсуса? Наконец, как эти «экспертные» или элитарные интерпретации находят поддержку среди населения, которое должно нести на себе последствия действий элиты (например, лишение права выкупа, публичное размещение долга на Уолл-Стрит), но также предположительно соглашается с этим? Хотя эти вопросы, возможно, выходят за рамки книги, они кажутся важными для любого углубленного рассмотрения политики и практики кризиса.

Posted inПопулярное