Двигатель прогресса – Картина дня – Коммерсантъ

«Я настолько превзошел все до меня существовавшее в машиностроении, что могу смело утверждать — я иду во главе технического прогресса!» Это сказал не кто-нибудь, а сам Рудольф Дизель, изобретатель одноименного типа двигателя, у которого в начале ХХ века случилось «головокружение от успехов».

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1
/
3

Иван Баранцев

Благодаря своему изобретению скромный инженер превратился в миллионера, продав за какие—то пару лет более сотни патентов. Его двигатели работали в промышленности, на электростанциях, в качестве судовых энергетических установок, но до абсолютного триумфа своего детища Рудольф Дизель не дожил: он таинственно исчез в ночь на 30 сентября 1913 года с борта парома «Дрезден», шедшего из Антверпена в Лондон. Дальнейший прогресс дизеля проходил уже без самого Дизеля, и изобретенный им двигатель обосновался на всех видах транспорта, ну разве что в космос не полетел. Где—то дизель признали неудачным, а где-то без него до сих пор обойтись не могут.

Что главное в танке

В 1935 году к дизельным транспортным средствам добавился и танк. Первыми в этом преуспели японцы со своим Тип 89 или «Ий—Го», причем он производился серийно. Танк оснащался двигателем Mitsubishi — будущего автопроизводителя. Впрочем, на первенство претендует и польский танк 7ТР с дизельным двигателем фирмы Saurer, к слову, тоже автомобильной.

Вандализм

Российская империя стала первой в мире страной, где дизельный двигатель применили для транспортных целей. В начале ХХ века слово «танкер» еще не вошло в оборот, поэтому построенный в 1903 году на Сормовской верфи в Нижнем Новгороде теплоход «Вандал» называли «нефтеналивным судном». Заказчиком «Вандала» было нефтепромышленное товарищество «Братья Нобель», а служил он для транспортировки нефти из Рыбинска в Петербург.

Субсолярка

В начале ХХ века появились и первые подводные лодки, но оснащались они бензиновыми двигателями, что приводило к частым пожарам из-за скопления бензинных паров в закрытом пространстве и малейшей искры от аккумуляторной батареи. Появившаяся в 1904 год французская подводная лодка Airgrette c дизель-электрической установкой заложила основы системы, применяющейся на субмаринах и по сей день.

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1
/
2

Несостоявшийся

К автомобилю дизельный двигатель приспосабливали очень долго, а заниматься этим начал еще сам Рудольф Дизель, построивший экспериментальный грузовик. Испытания не были успешными, хотя изобретатель часто повторял: «…твердо уверен в появлении автомобильного дизельного двигателя, и тогда я смогу считать свою жизнь состоявшейся». Такой двигатель он так и не увидел, а его дело продолжил Роберт Бош, создавший топливный насос высокого давления (ТНВД), примененный в 1923 году на пятитонных грузовиках марки Benz.

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1
/
2

На легковых нелегко

На легковых автомобилях дизель не появлялся очень долго. Только в ноябре 1934 года после долгих опытов, проб и ошибок началось мелкосерийное производство модели Citroen Rosalie DI, но после изготовления сотни экземпляров ее выпуск прекратили. Инициативу перехватили немцы, которые тоже вели работы в этом направлении: сразу два автомобиля, Mercedes-Benz 260D и Hanomag Rekord Diesel Typ D19, могут считаться первыми серийными дизельными легковушками.

Прочь с пляжа

Дизелем для легкового автомобиля занимались и в Америке. Клесси Камминс начал в 1930 году с того, что снабдил дизелем подержанный Packard, на котором проехал 800 миль из Индианаполиса в Нью-Йорк, а затем еще тысячу миль до Дейтона-Бич во Флориде. Там, на пляже, он разогнал «Паккард» до 128 км/ч. В 1935 году Камминс оснастил дизелем кабриолет Auburn-851 и проехал на нем 3774 мили от Нью-Йорка до Лос-Анжелеса.

Со стартом с хода

Дизельный Hanomag Rekord установил и первый рекорд скорости на солярке. В 1939 году на автобане Берлин — Лейпциг автомобиль с аэродинамическим кузовом, под которым находилось шасси от Hanomag Rekord Diesel Typ D19, показал на пятикилометровом отрезке со стартом с хода скорость 155,94 км/ч. Нынешним дизельным рекордом является скорость 563,418 км/ч, продемонстрированная прототипом JCB Dieselmax на поверхности высохшего озера Бонневилль в 2006 году.

Обратка

Дизельные двигатели применялись и в авиации, в основном в эпоху поршневых моторов. В 1941 году изобретение Рудольфа Дизеля обернулось против Германии: в августе и сентябре советские бомбардировщики ТБ-7 вылетали на бомбардировку Берлина с аэродрома в городе Пушкин Ленинградской области. Протяженность маршрута составляла 2700 км при бомбовой нагрузке 4 т, что оказалось под силу дизельным моторам М-40Ф конструкции Алексея Дмитриевича Чаромского.

Тот еще тип

Вторая мировая стала не столько «войной моторов», сколько уже войной разных типов моторов. Советский Союз и Германия и в этом плане стали настоящими антиподами. Если «Тигры» и «Пантеры» дымили бензиновым выхлопом, поскольку немцы не занимались созданием и производством танкового дизеля, то гусеницы советских танков Т-34, КВ-1 и КВ-2 вращал В-2 — один из самых удачных силовых агрегатов, модификации которого и сегодня находятся в производстве. И до сих пор дизель является идеальным двигателем для танка.

Поперек дороги

Проморгавшие свое «дизельное первенство» французы начали наверстывать упущенное еще до войны. Представленный в 1938 году Peugeot 402 считается первым в мире аэродинамическим автомобилем с дизельным мотором. В 1968 году появился малолитражный Peugeot 204, на котором впервые дизель стоял поперечно и впервые приводил передние колеса. Одновременно с ним представили и Peugeot 504, который и вовсе «первый в мире автомобиль, количество проданных дизельных вариантов которого превысило количество бензиновых».

Креативный класс: двигатель прогресса или модная наклейка?

Культура и стиль жизни

Креативный класс настаивает на своей непохожести на других, на своей особости, на несогласии с общей линией и общим мнением. Но почему? И насколько эффективны его протест и страсть к новизне?

Согласно теории американского экономиста Ричарда Флориды, сегодня двигателем прогресса является так называемый «креативный класс». Ключевым фактором успешного экономического развития городов и регионов является творческая элита. Представитель креативного класса не чужд искусства, он — фрилансер, он мобилен и динамичен, ценит и использует современные технологии и гаджеты. Он ориентирован на все новое. Креативный класс настаивает на своей непохожести на других, на своей особости, на несогласии с общей линией и общим мнением.

Гамбурский экс-панк Шорш Камерун (Schorsch Kamerun) не скрывает своего скепсиса в отношении теории Флориды. Камеруну, театральному режиссеру, вокалисту старейшей гамбургской панк-группы Die Goldenen Zitronen, не нравится само понятие «креативный класс». По его мнению, это тот случай, когда СМИ создают новые ярлыки, сами их наклеивают и сами же используют.

Шорш Камерун говорит: «Не делать того, чего от тебя ожидают, — это была черта панк-движения. Панк действует вразрез, стоит поперек. Но панк уже давно стал коммерческим лейблом, а положение «поперек» перешло к креативному классу. При этом позиция «против» сама превратилась в ярлык. В магазине одежды молодежь покупает себе look в стиле anti. Понятие «мэйнстрим меньшинств» охватывает как раз эти тенденции».

Берлин, 30 апреля 2010. Сегодняшний панк — это модник или же настоящий панархист? Он протестует, потребляет протест или служит для кого-то символом протеста?Фото: AP

Получается, что сегодня невозможно быть «против». Когда ты «против», ты все равно что-то потребляешь. Или же потребляют тебя, используя, к примеру, в рекламных целях.

Квартал в Гамбурге

Примеры очевидны. В Гамбурге городские власти хотели снести Генгефиртель (Gängeviertel) — квартал, в котором жили художники-самозахватчики, нелегально занявшие помещения нескольких домов. Художники воспротивились действиям властей, и Шорш Камерун был в числе протестующих. В ответ на проявление несогласия власти Гамбурга провели общенемецкую рекламную кампанию проекта реконструкции города, которая утверждала, что в результате перестройки квартала как раз и возникнет оазис для креативного класса. А в приложениях к газетам рекламщики от государства использовали большую фотографию группы Die Goldenen Zitronen, вокалистом которой, как вы помните, является Камерун.

Именно это Шорш Камерун и называет «присвоением»: твой жест протеста используется совсем в другом смысле и контексте для рекламы каких-то чуждых тебе идей и начинаний. И это — общая ситуация. Это всегда так. Альтернативную культуру поминают очень многие, производных от нее повсюду полно, но сама по себе она уже не возникает. А если она где-то и появляется, ее быстро начинают присваивать те, у кого есть деньги и власть.

Как себя чувствуют жители Германии, попавшие в громко заявленный креативный класс? Шорш Камерун говорит, что среди его друзей-знакомых нет единства по этому поводу. Многие художники работают в рекламном бизнесе, но двигателем экономики себя при этом не ощущают. Проблема же творческих людей в Гамбурге связана, скорее, с тем, что гамбургские художники и музыканты — выходцы из андеграунда, из так называемой «автономной сцены». И их протестные установки не изменились: любое централизованное вмешательство им противно.

Возрождение шахтерского района

Широко используют понятие «креативного класса» и в разговорах о Рурской области, носящей в этом году почетное звание Культурной столицы Европы. Креативный класс якобы должен оживить бывший металлургический центр. Но нужен ли этот «оживляж» местным жителям?

Креативный театр Шорша Камеруна. Премьера спектакля «Abseitsfalle» («Потусторонняя западня») в Оберхаузене, март 2010 годаФото: Axel J. Scherer

Как говорит Шорш Камерун: «Я понимаю, что там возникла проблема с идентичностью. Романтика друзей-рабочих исчезла вместе с шахтерами. Сегодня пытаются из оставшихся промышленных помещений сделать что-то иное. И процессы, там идущие, неоднозначны. Я сам в качестве режиссера принимал участие в фестивале Руртриеннале (Ruhrtriennale). И я знаю, что у местных жителей отношение к этим фестивалям резко отрицательное. С одной стороны, меня радует, что промышленные зоны как-то используются для культуры, что в них не устраивают мегамоллы. С другой стороны, я задаюсь вопросом, для кого проводятся все эти фестивали? Кто из местных жителей может позволить себе купить на них билет? Эти мероприятия посещаются интернациональной публикой, о них известно за пределами Германии. Это, конечно, приводит к тому, что памятники «индустриальной старины» сохраняются, даже если местные жители ничего от этого не имеют».

Фестиваль Ruhrtriennale приглашает Шорша Камеруна (и дает ему работу!), подчеркивая его креативность, независимость и панк-корни, то есть — использует его для самопрезентации, для создания новой атмосферы. Говорить в данном случае о том, что креативные личности двигают вперед экономику, не приходится. Фестиваль – это большие деньги и большая политика, но это деньги не креативного класса, и политику ведут совсем другие силы.

Аналогия

Ситуацию с использованием искусственно сконструированного в рекламных целях понятия «креативный класс» хорошо иллюстрирует механизм функционирования индустрии электронной музыки. Ею, как принято считать, занимаются впередсмотрящие пользователи компьютера и интернета. При этом они вовсе не являются двигателем звукоиндустрии, которая делает деньги на своих звездах.

Но электронная музыка играет огромную роль во всем, что касается устройства фестивалей и клубной жизни, она важна для прессы, ориентированной на молодую аудиторию, для мира моды, для лайфстайла. Электронная музыка — это некий знак современности, прорыва в будущее. А как с ней обстоит дело на самом деле, хороша она или плоха, движется она стремительно вперед или же пребывает в застое, экономике и широкой прессе до лампочки. Так же и с креативным классом.

Автор: Андрей Горохов
Редактор: Дарья Брянцева

Двигатель прогресса — Детонационно паровой двигатель — LiveJournal

?

Previous Entry | Next Entry

   Вопреки расхожему высказыванию в котором говорится, что реклама двигатель прогресса двигателем прогресса является сам двигатель. С внедрением самого примитивного парового двигателя человечество ощутило мощный толчок во всех сверах деятельности но в тоже время люди столкнулись с обратной стороной медали двигателей, загрязнение окружающей среды, войны за нефть, зависимость от топлива и т.д..
   Далее я выставляю несколько статей в которых показаны недостатки ДВС и каким я вижу близкий к идеальному двигатель, а также опишу этот двигатель и покажу рабочий процесс в аннимации.
АНИМАЦИЯ ДПД
http://gamalij-v.livejournal.com/4264.html
Предварительно нужно сказать, что процес горения топлива может происходить в обычном виде, так как и происходит в камерах сгорания двигателей, и в детонационном режиме. То же самое топливо в тех же количествах при детонации создаёт температуру и давление намного превышающую температуру и давление чем  при  обычном его сгорании. Так же есть ещё один важный аспект — пар. Вода при изменении своего агрегатного состояния в пар гораздо более эфективнее от жидкого или газообразного топлива. Теперь я совмещу все эти взаимоисключающие и противоречивые процессы в одном агрегате и применю механизм превращения возвратно поступательного движения во вращательное обходясь без КШМ.
   Что даст применение такого двигателя на практике? Самое важное это уменьшение потребления топлива — в разы. При этом мощность двигателя увеличится, исключатся вредные выбросы в атмосферу, уменьшится его металоемкость вместе с упрощением конструкции. Этот двигатель не требует охлаждения, а наоборот теплоизолируется. Так же данный двигатель имеет большое плечо крутящего момента, что даёт возможность исключить из транспортных средств коробку передач, а при использовании этого двигателя для получения энергии и одновременного отопления полезного пространства его КПД будет приближатся к 100%
   На узлы, механизмы  и сам двигатель поданы заявки на получения патентов и на некоторые из них патенты уже получены.
   С уважением Гамалий В.Ф.  ( [email protected] )
Четырёхцилиндровый ДПД с шестерне реечным механизмом преобразования движения
http://gamalij-v. livejournal.com/#asset-gamalij_v-2331

Поршневой детонационно паровой двигатель без КШМ

В статье показана работа ДПД на примере одного цилиндра.
http://gamalij-v.livejournal.com/2115.html

КПД и топливная эффективность 1

Общий КПД двигателя будет состоять из 3 основных частей:
1 — топливная эффективность;
2 — термический КПД;
3 — механический КПД;
   — плюс топливная эффективность –…………….
http://gamalij-v.livejournal.com/788.html

КПД и топливная эффективность 2

Повышение КПД использую детонацию
http://gamalij-v.livejournal.com/1733.html

Ревизия и инвентаризация потерь в поршневом ДВС
http://gamalij-v.livejournal.com/1159.html

Двигатель с высоким КПД

Теперь сформулируем условия, которые выдвигает научный подход, для того чтобы создать двигатель с высоким КПД:
http://gamalij-v.livejournal.com/1366.html

Использование сил детонации в работе совершенного поршневого двигателя
Создание детонационного двигателя.
http://gamalij-v.livejournal.com/1845.html

ПС
   В похожем направлении работают многие передовые производители двигателей в мире. В ближайшем географическом пространстве разработкой ДД занимается И.Исаев. Этот уважаемый человек пытается сделать роторный детонационный двигатель, в чем пожелаем ему успехов. С его сайта я взял структурированый материал, который по сути мне был известен но уже сформатированый и мне осталось только немного откоректировать его исходя из своего технического задания.
  Вот его сайт : http://www.rotor-motor.ru/index.htm ( роторный двигатель)
  Заочно выражаю благодарность И.Исаеву за проделаную им работу.

Powered by LiveJournal. com

Перегрев двигателя хода

С точки зрения индивидуализма именно различия между нами — в наших взглядах, способностях и амбициях — заставляют мир вращаться.

Солидарная точка зрения фокусируется на том, что есть общего у членов группы. Иерархия смотрит на людей по отношению к всеобъемлющей вертикальной структуре. Фатализм предполагает, что наши индивидуальные качества и устремления в значительной степени не имеют значения перед лицом непреодолимых сил, определяющих нашу судьбу. Но, с точки зрения индивидуализма, именно различия между нами — в наших взглядах, способностях и амбициях — заставляют мир вращаться.

Хотя некоторые из его предположений и методов в настоящее время подвергаются более глубокому сомнению, индивидуализм, без сомнения, является доминирующей формой социальной координации в западном мире. Его влияние распространяется как на правых, так и на левых. Индивидуализм лежит в основе бизнеса, потребительства и неолиберализма, доминирующей идеологии последних 50 лет, но он столь же фундаментален для левых либеральных требований эмансипации, признания и большей личной свободы действий.

Рынок — это институциональное воплощение индивидуализма, блестяще эффективная система распределения, в которой может участвовать любой человек, имеющий актив для покупки или продажи, и где наши собственные предпочтения являются суверенными. Рынки не только отстаивались в течение десятилетий как лучший способ организации нашей экономической жизни, но и использовались во многих странах для организации общественных услуг, начиная от здравоохранения и заканчивая сокращением повторных правонарушений. Лидеры бизнеса заменили профессионалов в качестве образцов для подражания, и почти каждая нация делает упор на приверженность предпринимательству. Наша система образования измеряется прежде всего ее способностью подготовить людей к конкуренции на современном рынке труда. Между тем, многие из наших коллективных институтов, особенно политические и правительственные, обнаруживаются недостаточными в соответствии с индивидуалистическими критериями, например, насколько они реагируют на личные потребности и желания. Несмотря на обширные доказательства влияния социальных и культурных факторов, общественное отношение к бедным часто возлагает вину за несчастья на индивидуальные недостатки обездоленных.

Индивидуализм лежит в основе бизнеса, потребительства и неолиберализма… но он столь же фундаментален для левых либеральных требований эмансипации, признания и большей личной свободы действий.

Сторонники каждой из форм координации склонны утверждать, что их способ мышления и действия является наиболее естественным для человека. Но, пожалуй, больше всего об этом говорят индивидуалисты. Это заманчивое, но в конечном итоге фиктивное утверждение.

Для большинства граждан современного мира индивидуализм описывает то, как мы ощущаем себя в мире. Процесс дифференциации, когда в детстве мы впервые осознаем дистанцию ​​между собой как субъектом и всеми и всем остальным как объектом, понимается как пробуждение к реальности. Самая большая граница в нашем мире, по-видимому, проходит между знанием, которое мы можем иметь о самих себе, и контролем, который мы можем осуществлять над собой, и, напротив, опосредованными отношениями, которые мы имеем с другими вещами, особенно с другими людьми.

Этот способ видения кажется совершенно «естественным», но наше чувство самости, по крайней мере, до некоторой степени, социально сконструировано. Свидетельства как доисторических, так и более современных изолированных племен указывают на то, что жесткая граница между внутренним «я» и внешним миром далеко не врожденная. Местоимения в единственном числе, такие как «я», «мне» и «мое», даже не встречаются в языках некоторых групп. Не вдаваясь в неразрешимые споры о сознании и свободе воли, ясно, что многое из того, что влияет на нас и мотивирует нас, происходит вне нашего сознания и вне нашего контроля. Индивидуализм может ощущаться как то, что значит быть человеком, но он не совсем точно представляет, что значит быть человеком на самом деле.

Можно услышать, как идеологические индивидуалисты настаивают на том, что индивидуальный инстинкт выживания и соперничества является основной силой эволюции и триумфа Homo sapiens . Одна из самых влиятельных книг, когда-либо написанных об эволюции, « Эгоистичный ген » Ричарда Докинза, заставила многих, кто читал название, а не книгу, ошибочно поверить, что этот «эгоизм» является преобладающим, если не единственным, эволюционным двигателем. Но с тех пор Докинз сказал, что никогда не собирался защищать личный эгоизм и что ему жаль, что он не назвал свою книгу «бессмертным геном». Сегодня мы знаем, что есть много движущих сил эволюции и что преследование личных интересов может быть даже не самым важным. Сотрудничество, например, оставило значительный отпечаток благодаря преимуществам альтруизма для выживания. Естественный отбор продвигается вперед посредством механизмов, совершенно отличных от преднамеренного индивидуального действия.

Для подавляющего большинства существования Homo sapiens индивидуализм играл второстепенную роль. Хотя традиционные взгляды на доисторическую жизнь оспариваются новыми данными, все же можно с уверенностью предположить, что эгалитарное сотрудничество внутри групп охотников-собирателей и основные структуры иерархической власти в аграрных сообществах были жизненно важны для выживания и распространения человеческого вида. Солидарную групповую лояльность и иерархические отношения легко найти в других местах в природе (в том числе среди наших ближайших родственников животных), но в то время как другие виды может  быть независимым и самостоятельным, индивидуализм — необычно ярко выраженная и отличительная черта человека.

Точно так же те, кто одобряет индивидуализм как мировоззрение, часто подразумевают, что социальные институты, которым они отдают предпочтение, в частности рынки, являются естественным явлением. Но свободные рынки, как бы они ни определялись, не возникают в вакууме, они требуют общественного согласия и негласных правил наряду с в целом иерархическими (регуляторными) мерами для устранения их внутренних противоречий, а иногда и пагубных внешних эффектов.

В западных обществах индивидуалистическое мышление настолько постоянно присутствует в наших восприятиях, установках, практиках и институтах, что мы можем забыть, что это лишь один из способов видения.

И все же мифы об индивидуализме как естественном человеческом пути прочно завладели нашим воображением. В западных обществах индивидуалистическое мышление настолько постоянно присутствует в наших представлениях, установках, практиках и институтах, что мы можем забыть, что это всего лишь один из способов видения. Как это произошло?  

Возникновение индивидуализма

Возможно, индивидуализм как культурно укоренившийся и одобренный способ мышления и действия становится возможным только в период примерно 70 000 лет назад, который часто называют когнитивной революцией. С этого момента наш вид проявляет первые признаки новых талантов и стратегий, таких как способность передавать сложные символические мысли. Но как социальная сила индивидуализм, по-видимому, лишь незначительно влиял на человеческие дела в течение следующих шестидесяти тысячелетий. Индивидуалистические атрибуты, такие как личные амбиции и межличностное соперничество, не были особенно полезны для обществ, в основном основанных на кочевой охоте и собирательстве. Учитывая, что люди очень часто находились в движении и владели лишь самым необходимым имуществом, у них было бы мало возможностей для накопления богатства и лишь очень ограниченная лестница уважения или власти. Было мало смысла конкурировать, когда разделение труда было настолько ограниченным, а большинство рабочих мест были общими.

В самом деле, учитывая потенциально неблагоприятное воздействие стяжательства, его вполне могли осудить. Антрополог Джеймс Сузман описывает ритуал джу/хоанси, «бушменов» Калахари, известный как «оскорбление мяса». не должны претендовать на превосходство и нарушать глубоко эгалитарные нормы племени. У этого есть современный эквивалент в скандинавской идее «janteloven», набора запретов людям против показного успеха.

Как утверждает археолог и историк Ян Моррис, индивидуалистические побуждения, такие как автономия, личное стремление и стяжательство, становятся действительно актуальными только в обществе и экономике, которые производят и потребляют ресурсы сверх прожиточного минимума. Он описывает три основные эпохи человеческого развития, каждая из которых основана на преобладающей энергетической системе. В первую эпоху мигрирующие сообщества собирателей, состоящие из небольших семейных групп, часто жили в условиях нестабильности, не имея средств для хранения или легкого доступа к большому количеству пищи. Собиратели полагались на то, что каждый человек вносит свой вклад и получает взамен свою справедливую долю доступной еды, крова и защиты. Солидарность управляла повседневной жизнью.

С появлением аграрных обществ около 12 000 лет назад люди смогли производить и потреблять больше энергии. С этого момента, по мере развития разделения труда и систем социальной стратификации, становящихся нормой, общества становятся более иерархическими, разделенными по клановому, классовому, половому и этническому признаку. С античности до примерно 17 века на Западе следы индивидуализма можно увидеть в мышлении некоторых философов и теологов, среди определенной богатой элиты и в некоторых местах, таких как торговые центры вдоль Шелкового пути в Центральной Европе и, по словам Алана Макфарлейна, в характерной аграрной экономике Англии. Но индивидуализм не был ни развитым мировоззрением, ни большинству людей в мире, характеризуемом экономической нехваткой, религиозным конформизмом и политической автократией.

Рост населения и благосостояния в Европе и Северной Америке после индустриализации… свидетельствует о том, что индивидуализм становится повседневной силой в жизни простых граждан.

Именно рост населения и благосостояния в Европе и Северной Америке после индустриализации, третьей эпохи Морриса, свидетельствует о том, что индивидуализм становится повседневной силой в жизни простых граждан. Хотя это наводит на мысль о совершенно материалистическом подходе к возникновению этой формы, здесь, несомненно, действовали и другие факторы. Экономическое развитие ускорило рост индивидуализма, но само по себе также опиралось на идеи, предшествовавшие массовой индустриализации.

Принято считать, что интеллектуальные истоки западного либерального индивидуализма восходят к эпохе Возрождения и последующего Просвещения, но ряд историков и теологов оспаривают эту точку зрения. Как сказал английский богослов К.Ф.Д. Моул поместил это в Индивидуализм Четвертого Евангелия,  Христианство глубоко внутри содержит «приближение единой души к Богу», которое, в более широком смысле, открыло дверь для «личного присвоения спасения».

В древних цивилизациях расширенная семья была ключевой единицей социальной организации и веры. Роли в обоих были разграничены по полу и порядку рождения, определяя иерархии, которые отражали более широкую идею вселенной как единой системы, с богами наверху и рабами внизу. В древнем и доиндустриальном мире постоянным предметом разногласий были отношения между религиозной и светской властью, но в обоих случаях параметры индивидуальной судьбы в значительной степени определялись рождением. В духовной сфере отношение смертных к небесной сфере определялось не индивидуальным выбором, а выполнением обязанностей и ролей, предусмотренных статусом рождения.

Христианский принцип морального равенства, основанный на иудейском монотеизме, содержал две революционные идеи. Во-первых, отношения в основе веры — между Богом и человеком — были прямыми, без посредников через человеческую иерархию. Во-вторых, в то время, когда идеи рая и ада воспринимались очень буквально, христианство утверждало, что Бог будет судить людей не по их социальному или семейному положению, а по их убеждениям, решениям и действиям. Поэтому, чтобы нас судил Бог, мы должны быть в состоянии принимать собственные решения. Примат личности как объекта взора Бога и идея человеческой автономии неразрывно переплетены.

Раннее христианство на Западе не привело к триумфу таких идей, как права и автономия, возможно, потому, что они имели такое революционное значение, или, как утверждает Моррис, потому что в отсутствие экономического излишка выбор, подразумеваемый индивидуализмом, был просто неуместен. большинству людей. В течение тысячелетия христианская церковь силой скрывала эти идеи за восстановлением иерархии и порядка. Подобно тому, как крестьян внушали, что их низкое положение в феодальных обществах отражает естественный порядок вещей, так и христиане должны были опосредовать свои отношения с Богом через церковную иерархию. Те, кто стоял выше по богословской лестнице, заявляли, что лучше понимают волю Бога и действительно ближе к Богу, в основном благодаря грамотности, мужскому полу и возможности доступа к ограниченному количеству рукописных религиозных текстов.

Протестантская Реформация включала подтверждение революционного потенциала христианства. Мартин Лютер убедительно восстановил личное нравственное равенство в глазах Бога, напав на коррупцию организованной церкви и ее претензии стоять между людьми и их создателем. Лютер и другие, подобные Жану Кальвину, говорили верующим, что они могут общаться напрямую с Богом через Его слово, изложенное в Библии. Изобретение печатного станка в 15 веке позволило мирянам сделать именно это.

Один из основателей дисциплины социологии Макс Вебер проанализировал Реформацию в Протестантская этика и дух капитализма и определил связь между пуританскими идеалами морального равенства и индивидуальной автономии и подъемом современной промышленности. Протестантизм означал, что у людей были мирские цели, а не трансцендентные. Согласно Веберу, у пуритан «единственный способ жизни, приемлемой для Бога, был , а не , чтобы превзойти мирскую мораль в монашеском аскетизме, но исключительно через выполнение обязательств, налагаемых на человека его положением в мире». Родился новый индивидуализм, который прославлял предпринимательство и торговлю как моральные добродетели.

Следствием тенденции недооценивать важность религии в подкреплении индивидуализма является акцент, придаваемый западному Просвещению 17 и 18 веков. Как изложил историк Цветан Тодоров в своей книге В защиту Просвещения , тремя основополагающими идеями эпохи были «автономия», «гуманность» и «универсальность». По сути, автономия — это принцип, согласно которому каждый человек должен формировать свои собственные суждения, основанные на разуме, а не ограничивать свои мысли и мнения религиозной доктриной или иерархической властью.

Автономия, как отмечает Тодоров, «открывает путь к объективной информации и предлагает инструменты, которые позволяют людям использовать свой разум с пользой». Тодоров цитирует утверждение Монтескье, что «каждый человек, которого считают свободным, должен быть сам себе правителем». Руссо, чье представление об автономии как о принципиальной добродетели, описывал хорошего гражданина как того, кто знает, как «действовать в соответствии с принципами своего собственного суждения». Собственная ода Эммануила Канта автономии, представленная в его эссе Что такое Просвещение?  была драматическая команда «Не бойтесь знать!» Кант продолжил свой приказ: «Имейте мужество использовать собственное понимание» — фразу, которую он дошел до того, что назвал «девизом Просвещения».

Поскольку индивидуалистические предположения настолько укоренились в нас, идея о том, что каждый человек может и должен формировать собственное суждение, может показаться очевидной. Но с ограниченной точки зрения 18-го века — времени жесткой стратификации, доктринальных правил и глубоких, медленно меняющихся культурных предположений и ожиданий — это был революционный принцип, даже если большинство радикалов считали автономию неуместной или даже опасной, когда дело касалось большая масса простых людей.

Именно потребление стало двигателем того индивидуализма, который мы знаем сегодня.

Импульс к просветительскому индивидуализму, проникающему в массовую культуру, был как интеллектуальным, так и экономическим. Одна из причин, по которой Западная Европа стала колыбелью этих революционных изменений, в отличие от других частей мира, таких как Китай, заключалась в том, что иерархическая власть подвергалась либо большему количеству ограничений, как в Англии, либо большей конкуренции между различными географическими уровнями и центрами. власти, как в континентальной Европе. Со временем, несмотря на большие страдания и угнетение, сочетание экономического роста в результате технологических изменений и массовой миграции в города разрушило старые узы и нормы, одновременно сделав свободы и выбор, превозносимые индивидуализмом, актуальными для простых людей. Это начало третьей эпохи Морриса, периода ископаемого топлива. Со временем уровни производства и потребления энергии претерпели ступенчатые изменения, увеличиваясь с невероятной скоростью. Новые средства транспорта означали, что торговые сети распространились между целыми странами, в то время как экономические излишки и демографический бум в то же время означали, что идеологический индивидуализм эпохи Просвещения нашел среду обитания для своего процветания.

Со времен Просвещения и промышленной революции индивидуализм как форма социального и экономического поведения и самоутверждающаяся идеология шли рука об руку. Лауреат Нобелевской премии по экономике Эдмунд Фелпс обнаружил, что господство индивидуализма как мировоззрения и даже преобладание самого термина четко сопоставляются с инновациями, предпринимательством и экономическим развитием в западном мире. Это также верно для связанных с автономией ценностей «витализма» и «самовыражения».

В то время как Вебер и Фелпс сосредотачиваются главным образом на отношениях между индивидуализмом и производством, именно потребление было двигателем индивидуализма, который мы знаем сегодня. Действительно, ряд комментаторов, в первую очередь американский социолог Дэниел Белл, убедительно доказывали, что переход от производства к потреблению как фокусу идентичности является точкой, в которой индивидуализм превращается из благоприятной социальной силы во вредную.

Все мы признаем расширение потребительского выбора: в 1909 Как известно, Генри Форд (хотя, возможно, беззаботно) сказал: «Любой покупатель может заказать автомобиль, окрашенный в любой цвет, который он хочет, при условии, что он будет черным». Сегодняшние потребители могут выбирать не только из множества цветов для своего автомобиля, но и из постоянно меняющегося ассортимента моделей и постоянно развивающегося набора дополнительных функций. Но сдвиг, конечно, более глубокий. От одежды до праздников, от мебели до продуктов питания, от финансовых продуктов до альтернативных методов лечения, от мобильных гаджетов до телеканалов — характерное чувство, характерное для всех, кроме самых бедных граждан развитых стран, — это изобилие выбора. Большинство из этих выборов диктуются огромной рекламной индустрией, основной посыл которой состоит в том, что каждый из нас заслуживает того, чтобы иметь то, что мы индивидуально хотим, и иметь это прямо сейчас: «Просто сделай это», «потому что ты достоин». Это’. Сила потребительства самоподкрепляется; это позволяет нам делать больший выбор, в то время как этот выбор еще больше отличает нас как уникальных личностей с собственной идентичностью и вкусами.

Рост выбора не ограничивается покупками. В моделях реформы государственной службы за последние десятилетия особое внимание уделялось предоставлению отдельным пользователям услуг большего выбора и контроля. Кроме того, послевоенный подъем современного потребительства подпитывает современную религию личной подлинности. Это косвенно побуждает нас игнорировать солидарный конформизм социальных норм и ожиданий и иерархическое командование авторитетных фигур, начиная от родителей и заканчивая правительствами. Это также включает в себя заявление о социальных изменениях, сделанное поборниками предпринимательства так же решительно, как и социальной справедливости; что оно начинается с пробуждения человека или, как выразился Ганди, «быть тем изменением, которое вы хотите видеть в мире».

В наше время Интернет и социальные сети также значительно расширили потребительский выбор, в то же время предоставив людям неограниченные возможности для выражения своего индивидуального творчества и мнений. Природа большей части онлайн-мира, его разнообразие, творчество и самоугождение несут на себе отпечаток либертарианского индивидуализма многих пионеров Интернета.

Рост выбора не ограничивается покупками. В моделях реформы государственной службы за последние десятилетия особое внимание уделялось предоставлению отдельным пользователям услуг большего выбора и контроля.

Но, с точки зрения индивидуализма как теории изменений, преимущества власти потребителя не ограничиваются индивидуумом. Удовлетворение наших собственных желаний и потребностей имеет основополагающее значение для улучшения общества в целом.

Экономика свободного рынка, восходящая к невидимой руке Адама Смита, опирается на предположение, что рынки состоят из людей, преследующих исключительно свои интересы. В 20 веке эта идея переросла в понятие  homo economicus , которая объясняла индивидуумов как идеально информированных лиц, максимизирующих личную полезность. Хотя для вдумчивых экономистов homo economicus был в первую очередь эвристическим, его простота и идеологическая сила позволили ему превратиться из теоретической модели методологического индивидуализма в утверждение о природе реальности и, в конечном счете, в этическую позицию о наилучшем пути для людей. думать и действовать.

Эти экономические идеи превратились во всеобъемлющее мировоззрение и мощное идеологическое движение во второй половине 20-го века группой мыслителей, которую иногда называют «новыми правыми». После экономического кризиса 19 в.70-х годов и идеологического триумфа «новых правых», индивидуализм нашел свое выражение в политической экономии неолиберализма и растущей мощи глобальных финансов. С точки зрения теории координации неолиберализм представляет собой неуравновешенную коалицию между индивидуалистическим динамизмом рынков и монополией иерархического государства на использование законной силы. Живущий в США французский социолог Лоик Ваккан описывает неолиберализм как «сочленение государства, рынка и гражданства, которое использует первое, чтобы наложить печать второго на третье».

Это не означало, что все, что делало неолиберальное государство, было направлено на расширение сферы рынков и возможностей для получения прибыли. Пока финансовая глобализация обеспечивала рост, правительства могли использовать часть полученных денег для поддержания общественного согласия путем инвестирования в социальное обеспечение и общественные услуги и компенсации влияния рынков (например, за счет увеличения пособий на рабочем месте). . В равной степени экономический либерализм рынка был полностью совместим с либерализмом социальным, который позволял большему количеству людей выражать себя и выбирать свой образ жизни, а также с растущей нетерпимостью к различным формам фанатизма и предрассудков.

Однако следствием триумфа экономического неолиберализма и социального либерализма является систематическое и глубокое безразличие к солидарности. Как я покажу в следующем посте, у солидарности есть как социал-демократическая ветвь, которая делает упор на универсализм, социальную справедливость и инклюзивность, так и консервативная/нативистская форма, которая отдает предпочтение традициям, принадлежности и трайбализму. Неолиберализм был разрушительным для обоих. Дело было не только в том, что ее сторонников не заботило растущее неравенство, нестабильность и отчуждение, они видели в этих явлениях признаки динамизма экономики, в которой, в конечном счете, прилив поднимет все лодки. Слишком немногие заметили, что за совокупными показателями роста отстают различные социальные группы и географические районы. И наоборот, социально либеральная и все более свободно действующая глобальная элита не только не замечала дискомфорта, который многие люди и сообщества испытывали в связи с темпами социальных изменений, особенно в связи с растущей миграцией и растущим разнообразием населения, но часто изображала тех, кто выражал этот дискомфорт, как реакционный. Триумф неолиберализма привел к возникновению «дефицита солидарности», который интерпретируется и формулируется совершенно по-разному левыми и правыми. Это помогает объяснить современные явления, включая политическую поляризацию и привлекательность популизма.

Ускоряющийся рост индивидуализма как мировоззрения, от его маргинального культурного значения в доиндустриальном мире до его нынешнего господства в наших социальных системах и жизнях, является единственной наиболее важной тенденцией в современной истории.

Ускоряющийся рост индивидуализма как мировоззрения, от его маргинального культурного значения в доиндустриальном мире до его нынешнего господства в наших социальных системах и жизнях, является единственной наиболее важной тенденцией в современной истории. Это восхождение, отражающее наследие христианского монотеизма, философии просвещения, экономического развития и подъема потребительства, которому способствовала политика личной, рыночной экономики и идеология неолиберализма.

«Индивидуализмы»

До сих пор я определял индивидуализм с точки зрения некоторых его основных идей: индивидуум является наиболее важной единицей социального действия; граница между индивидом и другими индивидами и внешним миром реальна и значительна; люди определяют свои действия; и люди, каждый из которых преследует свои собственные цели, будут коллективно способствовать социальному прогрессу. В своей короткой и блестящей книге, названной просто « Индивидуализм », философ Стивен Люкс описывает политические, экономические, религиозные, этические, эпистемологические и методологические версии концепции. Этический и правовой индивидуализм подчеркивают внутреннюю ценность каждого человека, независимо от его статуса и идентичности. Романтический, выразительный индивидуализм подчеркивает, что у каждого есть творческие способности, право на их выражение, и что образование должно способствовать их развитию в каждом человеке. Моральный и эстетический индивидуализм побуждает нас устанавливать собственные стандарты и жить собственной жизнью.

Великая сила этих «индивидуализмов» заключается в их различных формах идеализма, адаптивности и динамизма. Индивидуализм является одновременно и причиной, и следствием трансформации западных стандартов жизни за последние два столетия. Какими бы ни были недовольства современного общества потребления, мало кто из нас хотел бы вернуться во времена, когда экономическая нехватка, надоедливые социальные нормы и иерархический контроль означали, что у большинства людей были очень ограниченные возможности выбора и самовыражения. Трудно возразить против идеи, что мы должны стремиться быть авторами своей собственной жизни, развиваясь и взрослея по избранным нами путям. Большинство из нас может аналогичным образом согласиться с идеалом мира большей личной свободы действий, автономии, идентичности и избранной ответственности, предполагая, что такой мир будет не только местом индивидуального процветания, но и более успешным обществом для всех. Социальный теоретик Роберто Унгер, призывавший прогрессистов вновь утвердить романтическую традицию современной мысли, называл этот идеал «предоставлением обычным мужчинам и женщинам лучших возможностей жить более полной жизнью, с большей интенсивностью, широким размахом и более сильными способностями». ‘. Иисус добрался туда первым с «жизнью с избытком».

Индивидуализм может быть представлен как эгоистичный, но по своей сути он менее исключающий, чем другие активные формы. Иерархическое мышление выступает за большую власть у тех, кто обладает опытом или на руководящих должностях, в то время как солидарность отдает предпочтение своей группе. Напротив, нет принципиальной причины, хотя и много практической, почему мы не можем жить в мире, предоставляющем всем гражданам больше свободы действий и самовыражения. Действительно, не может быть никаких сомнений в том, что во всем мире в совокупности люди сегодня имеют больше свободы и свободы воли, чем когда-либо прежде.

Если прогресс может быть обеспечен благодаря тому, что люди делают свой собственный выбор, и если этот прогресс повышает уровень жизни и расширяет диапазон предлагаемых вариантов, тогда индивидуализм может создать динамичную, саморазвивающуюся систему. Другими словами, свобода порождает еще большую свободу. Более того, если наши обстоятельства или предпочтения меняются в индивидуалистическом обществе, нам не нужно ждать грубого вмешательства иерархии или медленного, упорного изменения солидарных норм; рынок просто быстро и пропорционально приспосабливается к этим изменениям посредством миллионов индивидуальных выборов и действий, совершаемых независимыми свободными агентами. Это мощные добродетели. Любая система или решение, которые не в состоянии использовать идеализм и динамизм индивидуализма, будут крайне слабыми. Как я утверждал в посте 6, даже авторитарные режимы признают это, включая некоторые аспекты формы и активно подавляя те, которые угрожают их контролю.

Любая система или решение, которые не могут использовать идеализм и динамизм индивидуализма, будут крайне слабыми

А как же недостатки и излишества индивидуализма? Мы можем начать с его описания того, кто мы есть. Во-первых, ясно, что простейший индивидуалистический импульс, голос в нашей голове, говорящий нам добиваться того, чего мы хотим, здесь и сейчас, часто не согласуется с нашим более широким представлением о том, что значит быть успешным человеком. Бесчисленные исследования в области социальной психологии и поведенческой экономики показали, что наши сиюминутные суждения не только часто ошибочны, иррациональны и противоречивы, но и не приводят к тому, что мы становимся теми людьми, о которых мы говорим после более глубокого размышления, которыми мы хотим быть.

Это не просто личные идиосинкразии, а систематические когнитивные искажения, отражающие проблемы приспособления к современному и быстро меняющемуся миру с использованием мозга, развившегося в те долгие и относительно неизменные доисторические века, когда индивидуалистическое воображение было мало или вообще не имело значения. Мы склонны, например, придавать большее значение немедленным ощутимым прибылям и убыткам, чем долгосрочным, более постепенным и существенным изменениям в нашу пользу.

Перед лицом доказательств нашей иррациональности сторонники индивидуализма могут возразить, что такие личные результаты не исключают возможности того, что ничем не ограниченный индивидуализм работает на совокупном уровне. Не имеет значения, почему мы делаем выбор, и даже не имеет значения, если кто-то из нас делает неправильный выбор, потому что в целом наш совокупный выбор приводит к лучшим результатам.

Опровержение этого аргумента было дано несколько лет назад Авнером Оффером в  Вызов изобилия . Он исследовал, почему после определенного момента более высокие доходы и связанное с этим увеличение индивидуального выбора становятся более слабо связаны с большим совокупным счастьем. Для Оффера объяснение заключается в социальных последствиях того, что он называет «миопией»: психологической неспособности отличить краткосрочное удовлетворение от наших долгосрочных интересов. Оффер развил идею «приемов обязательств»: социальных норм и институтов, таких как пожизненный брак, кредитные лимиты и религиозные обряды, которые разрабатывались для противодействия человеческим слабостям. Но десятилетия беспрецедентного массового изобилия и индивидуалистической идеологии потребительства заставили нас отказаться от этих устройств, ведущих к более высокому уровню разводов и долгов, а также к более глубокому ощущению пустоты.

Offer’s — одно из целого ряда исследований, изучающих ослабленную корреляцию между богатством и благополучием в более богатых странах. Исследования показывают, что общества, в которых доминирует индивидуализм, могут хуже справляться с долгосрочными проблемами, отчасти из-за приоритета настоящего. Джаред Финнеган обнаружил, что страны, чьи «институциональные формы […] поощряют конкуренцию», имеют значительно меньше шансов разработать стабильную, долгосрочную и эффективную климатическую политику, чем те, для которых характерны «переговоры, торги и консенсус».

Индивидуалистический акцент на власти и суверенитете личных предпочтений должен быть вдвойне умерен. Во-первых, нам нужно различать неразумные и мудрые инстинктивные предпочтения. Во-вторых, нам нужны социальные устройства, которые помогут нам сделать правильный выбор. Индивидуалистическое мировоззрение недооценивает первую проблему и сопротивляется надежным решениям второй.

В основе этих проблем лежит более глубокий социологический и спорный биологический недостаток индивидуалистического мировоззрения; просто неправильно говорить о том, что значит быть человеком и быть среди других людей. Очевидно, что то, кем мы являемся, по большей части не является тем, кем мы выбираем или кем хотим быть. Наши гены, наше воспитание и наш социальный контекст определяют наши характеристики и жизненные шансы в такой же степени, как и выбор, который мы делаем сознательно. Утверждение иного игнорирует столетия работы в области естествознания, социологии и психологии и требует отрицания существования фундаментальных понятий, таких как бессознательное.

Жесткая граница, которая, как нам кажется, отделяет нас от внешнего мира, на самом деле нечеткая и пористая. Как история человечества, так и многочисленные исследовательские эксперименты показали, в какой степени наши взгляды и поведение определяются нашим социальным контекстом. «Ни один человек не является островом»; мы не отдельные сущности, выделенные на социальном фоне, а узлы, плавающие в сложной сети социальных сил.

Социальные движения отражают сложное и непредсказуемое взаимодействие личных решений. Как утверждает бывший советник Белого дома по социальному анализу Кэсс Санстейн, такие движения часто связаны с событием или действием, которое начинает высвобождать сдерживаемый социальный спрос. Как выражают себя те, кто больше всего хочет быть первопроходцами, они снижают барьеры для следующей волны людей, требующих перемен, и так далее. Но переломный момент не является неизбежным. Отсутствие поддержки, плохое лидерство внутри движения и эффективное сопротивление со стороны истеблишмента могут привести к потере импульса и ответной реакции. Столько же, сколько Роза Паркс, чей отказ в 1955, чтобы отказаться от своего места в автобусе в Монтгомери, вызвало движение за гражданские права, есть Ян Палах, чье публичное самосожжение в Праге в 1969 году в знак протеста против советского вторжения в Чехословакию было смелым, но тщетным.

Возникает вопрос о том, как меняется общество. Индивидуалистический взгляд на историю будет склонен прослеживать экономические, социальные и технологические сдвиги в роли героев и первооткрывателей. В действительности значение известных личностей, будь то Эмили Панкхерст, Мартин Лютер Кинг или Альберт Эйнштейн, трудно отличить от исторических обстоятельств, в которых они внесли свой вклад. Изменения часто менее однозначны, чем мы могли бы ожидать. Как правило, у нас есть склонность к теориям истории «великих людей». Историки науки и инноваций, например, показали, что большинство великих прорывов, приписываемых отдельным людям, на самом деле были маленькими скачками воображения или удачей. Это ставит их немного впереди более крупной волны открытий, которые почти наверняка приземлились бы в любом случае.

Другие недостатки индивидуализма касаются его моральной и политической философии. Каждая из форм координации имеет тенденцию отдавать предпочтение определенным типам моральных требований и, в равной степени, предлагать рационализации для игнорирования других таких требований. Индивидуализм иногда изображают аморальным, но его мировоззрение укрепляет важные ценности, такие как автономия и терпимость. Но в современных либеральных обществах оговорки об этическом освобождении от индивидуализма также являются наиболее сильными и распространенными. Идея свободного рынка о скрытой руке позволяет замаскировать погоню за личным интересом под общественный вклад, в то время как примат индивидуального суждения способствует моральному релятивизму, в котором мы все можем выбирать свою собственную точку зрения на правильное и неправильное.

В индивидуалистическом раю ни один человек не сможет оказывать устойчивую власть над другим. Проблема в том, что использование индивидуалистических средств не приводит к этим индивидуалистическим целям. На практике две философские идеи, из которых индивидуализм черпает свой интеллектуальный и моральный авторитет, — автономия (свобода) и универсализм (права) — систематически противоречат друг другу. Последствия абсолютной автономии и отсутствия ограничений давно признаны. Как предупреждал Исайя Берлин, «свобода для щуки — смерть для пескаря».

Как мы можем согласовать идеи всеобщих прав и достоинства человека с реальными последствиями общества, основанного на индивидуалистической форме координации? Необузданная свобода благодаря сочетанию генетического дара, удачи, усилий и динамики рынка неизбежно ведет к миру, в котором у одних людей больше полезных прав и больше реальных возможностей, чем у других.

Индивидуалисты по-разному пытаются справиться с этой проблемой. Один состоит в том, чтобы принять идею негативной свободы (свободы от принуждения со стороны других), но отвергнуть идею позитивной свободы (способность проявлять автономию). С такой точки зрения охрана законна, но перераспределение проблематично. Но это различие не выдерживает пристального изучения в реальном мире и не отражает здравого смысла людей о праве на базовое благосостояние как основе значимого социального гражданства.

Социальная мобильность

Более успешным — по крайней мере, с идеологической точки зрения — было обращение к концепции, которая, кажется, предлагает способ примирения свободы и справедливости: социальная мобильность. За исключением эгалитарных социалистов, кажется, что все согласны с идеей, что хорошее общество — это то, в котором, с одной стороны, люди начинают с одинаковыми жизненными шансами, а с другой — люди вознаграждаются за умение, заслуги и трудолюбие. Работа. Это индивидуалистический подход к справедливости. Пока у всех одинаковая отправная точка, каждый человек заслуживает вознаграждения, полученного его собственными усилиями. Но при ближайшем рассмотрении идея пронизана проблемами.

С политической точки зрения барьер для увеличения относительной мобильности в меньшей степени связан со способностью бедных к восхождению, а в большей — с сопротивлением богатых нисходящему. Кажется, что лучший способ создать меритократию — это преследовать солидарную цель большего эгалитаризма. Отчасти это связано с тем, что ступени лестницы мобильности ближе друг к другу в более равноправных обществах, а также с тем, что у представителей среднего класса меньше причин бояться последствий нисходящей мобильности.

Именно эксцессы индивидуализма и неспособность иерархической власти держать их под контролем привели к дефициту солидарности, который теперь угрожает самой идее социального прогресса.

Но самое большое возражение было озвучено 50 лет назад социологом Майклом Янгом, одним из авторов манифеста Лейбористской партии 1945 года. Он утверждал, что меритократия — это не только общество, в котором многие люди испытывают неравенство, но и общество, в котором бедных обвиняют в их бедственном положении, в то время как богатые считают свой успех оправданным. Именно так часто чувствует себя наше собственное общество. Жизненные шансы существенно различаются в зависимости от происхождения; мы не все начинаем с одной и той же точки, и это показывает мало признаков улучшения. Перспективы людей в первую очередь определяются не только полом, расой и социальным классом, но и, как показал Роберт Франк в своей книге 9,0023 Миф о меритократии , ряд других элементов удачи, включая то, где и когда вы родились. Тем не менее, несмотря на доказательства, идеология меритократии и социальной мобильности используется для оправдания преимуществ богатых и презрения к бедным. Действительно, люди часто используют язык индивидуализма, такой как «справедливая заслуга» или «свобода выбора», чтобы сопротивляться таким политическим мерам, как более высокий налог на наследство или ограничения на частное образование, которые были бы необходимы для реализации индивидуалистического идеала совершенной меритократии. .

В сущности, история индивидуализма как формы социальной координации проста. Его относительная слабость для большей части человеческого существования и его триумфальное и ускоряющееся восхождение за последние 300 лет отслеживают темпы социальных изменений и человеческого развития. Но, как и все интересующие нас формы, когда она становится сильной, она стремится доминировать, и при этом ее недостатки, не сдерживаемые другими формами, превращаются в социальные проблемы, которые в конечном счете подрывают здоровье и устойчивость человека. социальной системы в целом. Именно крайности индивидуализма и неспособность иерархической власти держать их под контролем привели к дефициту солидарности, который теперь угрожает самой идее социального прогресса.

Когда мы обращаемся к солидарности, иерархии и фатализму, важно помнить, что другие формы координации могут смягчить деструктивные тенденции индивидуализма, опираясь на его мощные качества.

Путеводитель Planeswalker-а по Новой Фирексии: двигатель прогресса

В этом разделе описывается Двигатель прогресса, фирексийская фракция, связанная с синей маной.

«Наша цель? Эксперимент. Мы — двигатель, который способствует фирексийскому прогрессу, разрабатывая новую жизнь, новые инструменты и новые методы, направленные на достижение высочайшего совершенства. Наша структура? Мы — интегрированная сеть объектов, каждый из которых стремится к совершенству .»
—Из Великого синтеза Джин-Гитаксиаса

«УЗРИ, ДВИГАТЕЛЬ ПРОГРЕСС.

»

«Сначала благословим море.»

В начале вторжения фирексийские машины начали закачивать неисчислимое количество сверкающей нефти в Ртутное море, чтобы распространять его заразу. Нефтяное море может превращать плоть в металл и наоборот с пугающей быстротой. Любой нефирексиец, которому не повезло быть брошенным в его жидкость, быстро разлагается и перерабатывается в сырой материал для завершения.

Неумолимый прилив | Иллюстрация Дэйва Кендалла

«Давайте создадим в Lumengrid наш шедевр».

Бывшая столица ведалкенов, Люменгрид, теперь служит исследовательским центром для самых отвратительных экспериментов двигателя прогресса. Подпитываемые неисчислимыми объемами маны, исходящей из наполненной маной лакуны, лаборатории типа скотобоен изучают самые быстрые и эффективные формы завершения мирранов всех рас и видов. Общие дисциплины включают в себя, как достичь максимальной летальности с минимальными усилиями, как сохранить тело как ресурс, устранив волю, и как имитировать и улучшать сильные и слабые стороны естественных существ плана.

Иллюстрация Юнга Парка

Джин-Гитаксиас, Core Augur

Джин-Гитаксиас живет в полностью фирексианизированной Люменгриде и превратил самую верхнюю комнату в свою личную лабораторию и кабинет. Блестящие масляные чаны, заполненные специальными партиями растущих тритонов и микробов, стоят вдоль лабораторий. Джин-Гитаксиас лично наблюдает за лабораториями и совершенствует их, стремясь создать окончательное фирексийское творение: воплощение философии, которую он представил в своем «Великом синтезе».

Иллюстрация Эрика Дешама

Стремясь достичь высшего синтеза, Джин-Гитаксиас направился к царствам оккультизма, погружаясь как в некромантию, так и в «божественное», чтобы достичь окончательной формы и функции своего тритоны сверхштаммов. На его поведение все чаще обращают внимание члены фирексийских сект, но немногие готовы бросить вызов его авторитету. Его лаборатория забита тайными отрывками из Фирексийских Писаний, расшифровками некромантских видений Шеолдред. Джин-Гитаксиас пытается создать существ из этих пророчеств и объединить их со своим видением совершенства.

Иллюстрация Энтони Франциско

«Это не цель, а процесс — процесс создания совершенной Фирексии. К такому стремлению нужно подходить с большой серьезностью и дисциплиной. утонченная карта, которая ведет нас к совершенной форме. Ошибки отвратительны только в том случае, если они остаются незадокументированными».
— Джин-Гитаксиас

«Великий Синтез — идеальное видение нашей цели .»

Джин-Гитаксиас изменил Фирексийские Писания, упомянув «Великую Эволюцию». Он рассматривает ее как «Великий Синтез» и написал свой собственный длинный трактат о ее достоинствах. отвращение к слову «эволюция», которое так слюняво бросали Воринклекс и его королева-марионетка Глисса. Фирексийская судьба, описанная Гитаксиасом, который рассматривает отбор хищников через выживание наиболее приспособленных как грубый, бесцельный процесс. 0004

«Гитаксианский стандарт чистоты — наш безошибочный показатель».

В рамках Великого Синтеза Джин-Гитаксиас изложил руководство для сект, которые начали работу по завершению населения Мирран. Это писание известно как Стандарт Чистоты Гитаксиан. Черпая идеи из долгих дискуссий с Элеш Норн, Гитаксианский стандарт чистоты дает Малкатору и Уулбреку основные правила и критерии завершения.

«Вся Фирексия гудит по каждому нервному волокну, направляя мое чувство замысла, когда я создаю новую породу фирексийцев в этом металлическом мире. Воля Отца Машин будет реализована в каждом законченном творении, которое я считаю достойным получить благословение наших скальпелей».
— Малкатор, Гитаксианская секция

Роли в Машине

Претор. Джин-Гитаксиас появился как один из пяти фирексийских ординалов до вторжения на поверхность Мирродина. Признавая и высоко оценивая хитрость, дальновидность и амбиции Ягмота, Джин-Гитаксиас чувствует, что Ягмот потерпел неудачу, потому что не все продумал. Для него завершение — это системный процесс с преднамеренной целью: создание совершенной системы.

Иллюстрация Raymond Swanland

Subpreetor. По аналогии с генералами в других мирах субпреторы наблюдают за различными школами фирексийской мысли или наблюдают за крупными проектами, такими как Мелдвеб.

Понтифик. Фирексийские понтификы наделены полномочиями выполнять проекты или системы экспериментов, данные им претором и субпреторами. Как правило, они принадлежат к отделу, который берет исходные материалы и диаграммы для выполнения замыслов Великого Синтеза.

Экзархи . Они являются элитой творений Джин-Гитаксиаса, подавляют волю мирранского сопротивления посредством ментального господства на расстоянии, создавая мыслеполе, специально настроенное на мирранский разум.

Иллюстрация Иззи

Священник-чан. Жрецы чанов наблюдают за проведением эксперимента от начала до конца и обеспечивают его соответствие целям. Жрецы чанов контролируют и контролируют хирургов и сервиторов.

«Внедрение — это легкая часть. Это то, чем я занимаюсь. Самым сложным, к чему я не был готов, был ужас того, что я увидел, попав внутрь Люменгрида. Они изменили его. Стены покрыты пульсирующими, живая ткань, которая переносит различные жидкости по всему комплексу. Трубки тянутся от стен к хирургическим залам, где происходят всевозможные мерзости. То, что я там увидел, у меня не хватило духу повторить».
— Кара Врист, агент Нейрок

Хирург. Хирурги проводят разрезы, ампутации, диссекции, трансплантации, иссечение головного мозга, удаление нервов, резекцию глаза, пересадку лезвий, пиретические имплантаты, протезирование верхней челюсти, ксенотрансплантацию и т.д. Ответственность за то, чтобы испытуемые оставались живыми или полуживыми, также ложится на хирурга.

Вивсекция | Иллюстрация Энтони Франциско

Транскриптор. Все фирексийские эксперименты точно и антисептически записываются специальными сервиторами, называемыми транскрипторами. Они записывают все данные экспериментов, операций, иссечений и всех возникающих патологий вплоть до времени, типа используемого инструмента, звуков, издаваемых испытуемым, потери крови, запаха и других ужасных фрагментов информации. В каждом отделении суетится свой собственный штат транскрипторов.

Слуга. Эти существа гарантируют, что оборудование для данного эксперимента — все, от комнаты до алтаря и конкретных материалов, необходимых для проведения эксперимента — доступно для хирурга.

Иллюстрация Чиппи

Дрон движимого имущества. Фирексийские трутни — огромные, едва разумные экземпляры, чаще всего используемые в качестве сырья для высших фирексийских форм жизни. Они проявляют открытую и немедленную враждебность к чужакам, включая других фирексийцев, и в практических целях образуют первую линию обороны между гитаксианскими объектами и остальной частью системы.

Скит. Посчитав гомункулов-ведалкенов слишком неэффективными, Джин-Гитаксиас сконструировал скитов для выполнения черных функций. Баночные скиты носятся из лаборатории в лабораторию, сыворотка хлюпает в резервуарах в ожидании употребления. Скиты-скальпели функционируют как живые орудия, получая приказы от различных слуг и ожидая их вызова. Примерно каждый неодушевленный инструмент был использован скитом той или иной формы.

Иллюстрация Чиппи

«Похоже, что все они точно понимают, что делают, даже несмотря на то, что голосовое общение практически отсутствует. Между монстрами слышно лишь изредка ворчание и щелканье их беспокойного языка, но в основном они передвигаются в жуткой тишина в Люменгриде. Интересно, это проклятая нефть, текущая по ним, управляет ими?»
— Кара Врист, агент Нейрок

Секции

«Послушайте, как гудит Двигатель от славной работы секций .»

Чтобы быстро и тщательно обработать мирранское население, Джин-Гитаксиас организовал свои лаборатории в «секции», напоминающие священнослужителей ведалкенов. Каждая секция имеет определенную функцию и директиву под эгидой субпретора.

Ведалкен Анатом | Иллюстрация Грега Стейплза

Малкатор, Исполнитель Синтеза

Он является главой исполнителей Великого Синтеза. Он отвечает за определение того, что считается мерзостью, а что идеалом в соответствии с научными указами и просветленными писаниями Джин-Гитаксиаса. Исполнители — это толкователи Писания и исполнители его воли. Они наблюдают за всей плотью, созданной другими сектами, и следят за тем, чтобы она соответствовала гитаксианским стандартам чистоты.

Sarnvax, Gitaxian Sective

Руководит секцией сшивателей, сплайсеров и резчиков, которые работают над созданием ужасов Уулбрека, завершенных Мирранов и множества других творений. Его лаборатория представляет собой нечто среднее между хирургическим залом, конвейером и бойней.

Иллюстрация Стивена Мартиньера

Уулбрек, Gitaxian Sective

В обязанности Уулбрека входит ксеноморфология и «завершение». Члены его секты придумывают и экспериментируют, чтобы найти идеальную анатомию для множества ужасов. Уулбрек и его техники обитают в лаборатории, где отвратительные гравюры и чертежи лежат рядом с металлическими столами и трупами.

Иллюстрация Брэда Ригни

Аварикта, Gitaxian Sective

Аварикта наблюдает и направляет своих вирусологов и биомантов, отвечающих за совершенствование пиретической инфекции и ее вирулентности. Они также изучают новые методы распространения по всему Мирродину. Ее последними творениями являются ползающие иглы, маленькие кусачие насекомые, которые тысячами были выпущены в окружающее пространство. Они обеспечивают мощную систему доставки физиоза любому миррану, который бродит по их территории. Ее лаборатории расположены в одном из больших шпилей недалеко от Люменгрида. Из ее лаборатории в Ртутное море стекают трубы с несостоятельным зараженным трупным веществом и микосилом, чтобы их утилизировать.

Compleated Mirran Creatures

«Как быстро их крики боли превращаются в восторженное восхищение. »

Блестки. В разгар войны между мирранцами и фирексийцами большинство мирранцев доблестно сражались против натиска фирексийцев. Однако немногие покорились фирексийцам добровольно, либо смирившись с неизбежностью своей судьбы, либо увидев в фирезисе новые возможности для власти, знания и вечной жизни. Некоторых из этих людей стали называть блестки .

Иллюстрация Стива Аргайла

Ведалкен. Ведалкены превратились в скелетные оболочки, их раздутые мозги нависают над хрупкими, но смертоносными и покрытыми шипами телами. В Новой Фирексии многие ведалкены полностью превратились в носители интеллекта, их мозги буквально переполнены знаниями. Фирексийские ученые-хирурги носят этих новых ведалкенов за позвоночник, подвешивая их над своими экспериментами, чтобы наблюдать и делать выводы. Другие ведалкены проводят меньшие эксперименты на службе у своих хозяев, сообщая о результатах вышестоящим инстанциям. Третьи часто используются в качестве посланников в храмах Элеш Норн и как де-факто дипломата, когда разные фракции решают открыто общаться друг с другом.

Иллюстрация Кева Уокера

«Только сейчас я понимаю нашу грубейшую ошибку в логике. Такими недальновидными и эгоцентричными существами мы были, ссорясь друг с другом из-за объедков, а под нашими ногами плодился и гноился конец нашего мира, как роковая зараза. Так малы были наши разногласия и так мелочны наши войны. Теперь я вижу, что они только разделили и ослабили нас. Мы не могли работать вместе. Теперь мы страдаем от последствий «.
— Нуник, ведалкен цертарх

Нейрок. В то время как Фирексия быстро осознала потенциальную ценность интеллекта ведалкенов, нейроки были быстро отвергнуты как гораздо менее полезные. Большинство из них были лишены сыворотки и брошены в забитые нефтью моря для повторной компиляции в сырье. Многие из оставшихся были превращены в рядовых фирексийцев. Некоторые эффективно служат лаборантами, переправляя инструменты и тела по извилистым туннелям лабиринтных залов Люменгрида. Несколько избранных выбираются для того, чтобы пожертвовать свои тела новым формам фирексийской жизни. Голову хозяина удаляют, но его жизнь и сознание сохраняются. Затем хозяин «заражается» новой формой жизни, которая использует свое тело для питания и размножения. После того, как инфекция прошла, сознание нового организма берет контроль над телом, и трансформация завершена.

Сфинксы. С приходом к власти фирексийцев поимка неуловимых сфинксов плана стала главным приоритетом. Исследователи стремились препарировать их, чтобы заглянуть в их мистическую физиологию, и жаждали знаний, которые, казалось, таит в себе каждое из этих существ. Некоторые исследователи считали, что выявление неотъемлемой связи сфинксов с магией может дать им представление о самой природе мира.

Иллюстрация Нильса Хамма

Дисциплины внутри двигателя

«Видите? Мы подобны множеству нервных волокон, которые сходятся здесь в этот единый мозг.»

Джин-Гитаксиас не является монолитным в своих целях, тактике, идеологии или задачах. Разнообразные дисциплины существуют под общим заголовком «исследования», и разные фракции в рамках одной и той же дисциплины проводят свои эксперименты с помощью разных средств.

Карниторы. Фирексия рассматривает каждую нефирексийскую вещь в Мультивселенной как ресурс, который нужно потреблять, чтобы подпитывать продолжающееся распространение фирезиса. Плотники изучают наиболее эффективные способы добычи этих ресурсов. Поскольку другие живые организмы часто сопротивляются фирезу, хищники тратят огромное количество времени на выяснение того, как эффективно убивать, чтобы остальная часть работы Фирексии могла продолжаться беспрепятственно. Самые ужасные боевые косы, чумные машины, орудия пыток, панцири и новейшие разработки самого блестящего масла — все это продукты мясников.

Иллюстрация Стивена Белледина

Метатекты. Эти работники изучают природу самого эфира, но они также проводят исследования в области механики маны, призыва и колдовства. Пракс был одним из высокопоставленных понтификов метатекта. Другой высокопоставленный метатект, Вриг, раскопал остатки ловушек душ Мемнарха и вынужден перепроектировать их.

Расположение двигателя прогресса

«Этот мир — всего лишь плацдарм для наших расширяющихся сфер».

Иллюстрация Юнга Парка

Паноптикум. В сердце ядра Мирродина покоятся руины бывшего командного центра Мемнарха, Паноптикона. Здесь Карн сидит в замешательстве и бреду на троне, предназначенном для того, чтобы предоставить ему доступ ко всей объединенной мысли, мане и силе Новой Фирексии, и его неспособность обработать поток информации, проходящий через него, только усугубляет его бред. Однако без ведома Карна, а также фирексийских жрецов Элеш Норн, которые наблюдают за его святилищем, этот поток информации не является односторонним. Надзиратели Люменгрида изменили сам трон, чтобы отслеживать приток информации к Карну.

Испорченная совесть | Иллюстрация Джейсона Чана

Купол Синтеза. Массивный, проржавевший хромовый купол находится внутри нефтяного пятна, которое когда-то было Ртутным морем. Это комнаты для медитаций и залы для собраний Джин-Гитаксиаса и субпреторов. Купол расположен на приличном расстоянии от Люменгрида, и большинство посетителей переправляются сюда гигантскими ходячими пауками, которые несут своих пассажиров на тонких хромированных ногах, возвышающихся на сотни футов над поверхностью моря.

Район глубин. В самой глубокой части Ртутного моря находится «подводное» учреждение, известное как Район Бездны, где работают с очень опасными существами: левиафанами, морскими змеями и другими чудовищами. Ходят слухи об экспериментах, которые здесь проводятся, якобы соединяя различных существ вместе, чтобы создать «супероружие», чтобы уничтожить всех, кто выступает против Великого Синтеза.

Шестой шпиль. Шестой шпиль — массивный, проржавевший шпиль недалеко от Люменгрида, где Аварикта работает над совершенствованием и распространением блестящего масла и изучает эффекты, симптомы и типы физиоза.

Темные берега | Иллюстрация Чарльза Урбаха

Склады сервиторов. Многие из сервиторов — обычно завершенные Нейроки — содержатся в сооружениях на берегах Ртутного моря. Чаще всего это были деревни нейроков, которые теперь превратились в фирексийские объекты.

Известные фирексийцы

«Только лучшие могут возглавить Машину».

Политус, гитакский морфолог. Во время ассимиляции Люменгрида Политус был захвачен и завершен. Затем он стал неотъемлемой частью превращения Люменгрида в многоуровневый объект, каким он является в Новой Фирексии, одновременно обрабатывая остальную часть населения ведалкенов и нейроков в качестве высокопоставленного члена секты Уулбрека.

Унктус Освобожденный. Иногда особенно многообещающий завершённый экземпляр миррана поднимается по служебной лестнице и занимает положение истинной власти. Унктус сдался Фирексии на самых ранних стадиях вторжения и поднялся по служебной лестнице субпреторов с беспрецедентной скоростью, во многом благодаря многочисленным экспериментам, которые он проводил над собой. Преобразившись почти до неузнаваемости, с мозговой полостью в несколько футов, телом, полностью состоящим из хрома и стекла, и четырьмя длинными придатками, ощетинившимися инструментами, теперь он руководит всеми фирексийскими исследованиями коренных мирранских организмов. Он считает себя героем, одним из истинных спасителей Мирродина.

Шеудра. Шеудра — хирург, которая спасала самые отборные отбросы от ее завершения, чтобы построить конструкцию собственного зловещего дизайна. Она также наиболее откровенна против Ортодоксальной Машины и того факта, что Элеш Норн и ее теократия ослабляют главенство Великого Синтеза.

Трекс. Известный некоторым Мирранам как «Хромовый Мясник», он был известен как один из немногих хирургов, которые бродили по стенам Люменгрида, чтобы лично собирать Мирранов с поверхности и обрабатывать их до завершения. Он был модифицирован в многоцелевой инструмент двигателя прогресса.

Гргур и Мелдвеб. Фирексийские «ученые» преследуют две цели: совершенствование фирезис и стремление расширить Фирексию до каждого уголка плана. В то время как пул знаний содержит коллективный результат всех экспериментов, он не предлагает ничего в плане вычислительной мощности. Супретор по имени Гргур разработал Мелдвеб, чтобы решить эту проблему. Он лишил ряды совершенных ведалкенов их тел, лишил их воли и связал их вместе в сеть, которая могла использовать грубую вычислительную мощность нескольких сотен мозгов ведалкенов. Его конечная цель — связать эту сеть с Пулом знаний и экспоненциально ускорить темпы фирексийских исследований.

Пракс и Серебряный Сфинкс. Неуловимое существо, известное как Серебряный Сфинкс, было настолько редкостью на Мирродине, что большинство мирранцев считало его мифом. Говорили, что он исчезал в эфире, как только существо мельком его видело. Фирексийский понтифик по имени Пракс стал одержим идеей поймать сфинкса в ловушку, рассудив, что если цель завершения состоит в том, чтобы реализовать максимальную форму жизни, и существует другая форма жизни, которую завершенные организмы не могут победить, то физезис сам по себе был в корне ошибочным. Изгнанный своими собратьями-фирексийцами и заклейменный жрецами Норн как еретик, Пракс стал одержим Серебряным Сфинксом. В конце концов он придумал для него ловушку и сумел заморозить его связь между реальностями. Триумфально вернувшись в Люменгрид со своим призом — сфинксом в клетке, который то и дело появляется и исчезает, — Праракс в конце концов перенес его сущность в себя, и теперь о нем говорят в том же благоговейном тоне, что и о сфинксе, которого он поработил.

«Он издает голосовые вибрации, чрезмерно стимулируя свои нервные пути, заставляя его скелетно-мышечные структуры двигаться бесцельно. Возможно, он не способен понять узы, которые так крепко скрепляют его, и в этом случае центры восприятия должны быть задействованы. реорганизован так, чтобы он был способен понимать такой фактический ввод. Приступайте к завершению, начиная с глаз».
— Выдержка из хирургической транскрипции

«Загадочно. Их мир пал, а они все еще сопротивляются.»

Отложив в сторону свои различия и традиционные предрассудки, немногочисленные оставшиеся ведалкены и Нейроки объединились для выживания.

Кара Врист. Отчаянные времена порождают отчаянные меры, и Кара Врист — мастер этих отчаянных мер. Обученная шпионом, Кара Врист — единственная, кто видел Люменгрид изнутри и дожил до того, чтобы рассказать об этом. Она передает сведения целительнице Мелире и ее союзникам в слое печи.

Иллюстрация Остина Хсу

Вы Ковальт. Вай Ковальт продолжал ускользать от фирексийцев даже после взятия Люменгрида и массового истребления сотен ведалкенов и нейроков. Он провел многих мирран через опасные поля фирексийских машин смерти в относительную безопасность на уровне печи, прежде чем был пойман и вскрыт самим Трексом.

Механизм управления бизнес-правилами Corticon BRMS

Принятие этических решений

Узнать больше

Ценность цифрового принятия решений

Progress Corticon обеспечивает упорядоченный цифровой опыт, позволяя вашему бизнесу автоматизировать сложные цифровые решения без необходимости кодирования.

Персонализация

Персонализируйте работу для отдельных клиентов, чтобы наилучшим образом удовлетворить их потребности. Например, организация здравоохранения может использовать Corticon, чтобы автоматизировать заявку клиента на получение медицинских пособий или помочь настроить план диеты после сердечного приступа. Персонализируя взаимодействие с клиентом, вы упрощаете его доступ к информации и возможностям.

Соответствие требованиям

Повысьте точность и скорость определения права на льготы и их предоставления вашим клиентам. Например, ипотечная компания может использовать Corticon для определения программ и ставок, на которые может претендовать клиент. Будь то здравоохранение, банковское дело, государственные льготы — Corticon поможет вам не отставать от быстро меняющихся требований.

Прозрачность

Управляйте рисками, доказывайте соответствие нормативным требованиям и укрепляйте доверие к своим автоматизированным процессам. Например, государственное агентство может автоматизировать процесс выдачи разрешений на коммерческую застройку, чтобы обеспечить соблюдение экологических норм. Знание того, почему разрешение было одобрено или отклонено, необходимо для того, чтобы заявитель знал, что процесс является справедливым, и как его заявление может потребоваться изменить, чтобы его утвердили.

Explore Corticon

Progress ^®  Corticon ^® дополняет ваши существующие приложения, автоматизируя сложные процессы принятия решений, сокращая циклы разработки и внесения изменений до 90 %.

Ускорение автоматизации принятия решений

Создавайте сложные правила без ограничений

Узнайте больше

Развертывание

Проектирование

Эксперты в предметной области разрабатывают и организуют правила, полностью абстрагированные от приложений.

Проверить

Автоматически анализировать правила на наличие конфликтов и отсутствующих условий.

Тест

Комплексное тестирование позволяет быстро выявлять нарушения.

Развертывание

Гибкость развертывания

Выполнение решений там, где они необходимы.

Подробнее

Развертывание веб-служб

Запуск служб принятия решений на Corticon Server в облаке или локально, в виде веб-службы или внутри приложения

Serverless

Запуск служб принятия решений в качестве бессерверных функций на любых облачных платформах

Мобильный и браузерный

Запуск служб принятия решений на клиенте для мгновенного отклика и выполнения в автономном режиме, а также для использования локальных данных

Бескодовое подключение данных

Доступ к данным источники для обогащения и сохранения данных

Учить больше

• Службы REST
• Реляционные базы данных
• Пакетное выполнение

Почему стоит выбрать Corticon

Простая в использовании, мощная и точная, Progress Corticon укрощает сложные правила, которые управляют вашим бизнесом, без ограничений пользователей, производительности, платформы или языка. Улучшайте свои приложения, идите в ногу с изменениями и поддерживайте организацию с помощью автоматизированного управления решениями.

Corticon в действии

Независимо от вашей отрасли или целей, качество обслуживания клиентов зависит от ваших процессов. Убедитесь, что они исправны с помощью Corticon. Это больше, чем программное обеспечение для бизнес-правил. Это стратегическая технология, которая дополняет ваши существующие инвестиции в приложения и позволяет вашим сотрудникам сосредоточиться на итоговой прибыли, способствуя сотрудничеству между организациями.

Финансовые услуги

Создание гибкого процесса принятия решений для защиты от мошенничества, одобрения кредитов, электронной коммерции и т. д.

Обзор

Здравоохранение

Устранение подверженных ошибкам и трудоемких ручных методов соблюдения требований, политик и ухода за пациентами

Explore

Страхование

Ускорение выполнения рутинных задач, таких как оформление полисов и обработка требований, независимо от их приложений

Explore

Государственный сектор

Упростите и ускорьте внедрение политики, обеспечьте точное соответствие требованиям и предоставление льгот, объедините избыточные задачи и защитите себя от мошенничества

Обзор

Любая организация те, кто лучше всех разбирается в бизнесе: ваши люди

Исследуйте

Истории успеха

Cigna повышает производительность, гибкость и масштабируемость процесса обработки требований с помощью Progress

Чтобы оставаться гибкими в постоянно меняющемся нормативно-правовом климате, Cigna обратилась к Corticon для автоматизации процесса принятия бизнес-решений в рамках своей целостной системы приема корпоративных претензий.

Прочитать историю

Читать историю

Читать историю

Читать историю

Читать историю

Другие истории успеха

Что говорит рынок

Технический документ

Виньетка поставщика для глубокого анализа: Progress Corticon

Corticon — это хорошо зарекомендовавшая себя ведущая цифровая платформа для принятия решений, которая широко применяется наряду с цифровыми платформами автоматизации процессов или встроена в них. Посмотрите, что консалтинговая фирма Deep Analysis может сказать о Corticon и как он сравнивается с остальными бизнес-правилами и рынком цифровых решений.

Загрузить сейчас

Присоединяйтесь к Progress

В рамках программы Partner+ Progress является вашим надежным консультантом на протяжении всего бизнес-цикла. Для независимых поставщиков программного обеспечения, системных интеграторов и реселлеров добавление Corticon в ваш портфель может обеспечить маневренность и гибкость ваших предложений за счет быстрой настройки бизнес-логики, а также более быстрого вывода этих возможностей на рынок. Выделитесь, увеличьте свой доход и повысьте ценность для конечных пользователей, упростив и оптимизировав их процессы управления бизнес-решениями.

Программа Progress Partner+

Получите обучение, знания и инструменты, которые помогут вашему бизнесу расти и быть более успешным

Глобальный каталог решений и партнеров

Найдите прикладное решение на базе Progress, соответствующее потребностям вашего бизнеса

Обучение и ресурсы

Технический документ

Принятие этических решений

видео

Доступ к данным из правил Corticon

Информационный центр Corticon

Посетите информационный центр Corticon, ваш источник документации Corticon, обучающих видео и практических руководств.

Программа проверки клиентов

Присоединяйтесь к CVP для виртуальных дней открытых дверей, чтобы делиться отзывами о предварительных выпусках и помогать определять направление развития продукта.